Книга Котт в сапогах. Поспорить с судьбой - Сергей Ковалев

— Я… э-э-э… я не хотел ее огорчать, — промямлил Андрэ. — Думал, она подождет-подождет и уедет…

— Осел! Куда она теперь поедет? — возмутилась Анна. — В стойбище? Стать женой какого-нибудь грязного тролля и вести жизнь не лучше рабыни?

— Так чего же вы от меня хотите?! — растерялся Андрэ. — Я же ей сразу сказал, что женат…

— Сказа-а-ал! — захныкала тролльша. — Что из того? Анн-дрэ большой, сильный. Анн-дрэ великий вождь, много богатый и дом большой — много жен надо. Одна Алле-гу больше — пустяк немножко!

— Чего?

Андрэ рухнул в ближайшее кресло — у несчастного самодержца подкосились ноги. Впрочем, и Анна, услышав это предложение, слегка опешила. Видимо, раньше Алле-гу с ней своими планами не делилась. То ли не так уж наивна была, то ли просто считала такой выход само собой разумеющимся. Краем уха я услышал, как сдавленно хихикает Хосе Альфонсо, и прокашлялся, чтобы заглушить его: не хватало только сейчас еще и появление призрака объяснять.

— Милая Алле-гу! Это совершенно невозможно…

Тролльша удивленно посмотрела на меня.

— Почему? У Анн-дрэ жен много-много, я видать. Они плохие жены — бездельницы! Сидят весь день в дворец и не делают ничто. Одна Анн-а делает весь день писать и управлять страна. Жена вождя — о! Остальные — глупая курицы! Я — не такой, я хорошая жена будет! Анн-а — старшая жена, Алле-гу — любимая жена!

Тут уж я вынужден был стянуть с головы шляпу и уткнуться в нее мордой. Надеюсь, Анна с Коллет решат, что я плачу. Бедные фрейлины! Интересно, Алле-гу им уже сообщила, что считает их младшими женами Андрэ и глупыми курицами? Тут я понял, что мой маневр со шляпой был бессмысленным: прямо за моей спиной раздавался отчетливый, громкий и наглый хохот.

— Конрад?!

— Это не я!

— Я вижу, что не ты. — Коллет, нахмурив брови, внимательно смотрела куда-то выше моей головы. — Вернее, не вижу… так, какое-то неясное колебание в воздухе… Вы кого с собой притащили?!

— Иезус Мария! Да что ж нас сегодня во всех смертных грехах обвиняют! — как можно более жалостливо простонал я, усаживаясь прямо на пол. — Нужно было ехать к Николасу. По крайней мере, он не стал бы допрашивать друзей, несколько дней подряд пробивавшихся сквозь метель, и душу им мотать.

Мои стенания, впрочем, ничуть не тронули Коллет.

— Так ты мне ответишь — кого вы еще приволокли с собой?

— Это трудно объяснить в двух словах…

— А ты объясни в нескольких. — Анна оставила Алле-гу и грозно посмотрела на меня. — Ты хочешь сказать, при столь деликатном разговоре присутствует посторонний человек?!

— Э-э-э… дело в том, что он как бы не совсем человек… Ай! Ваше величество! Что вы делаете?! — Я метнулся под стол, спасаясь от толстенного фолианта, которым в меня весьма метко запустила Анна. — Успокойтесь, прошу вас!

За первым томом последовал второй, потом третий — замечу, все в твердом переплете из телячьей кожи с вставками из красного дерева и бронзы, — попадет такой источник знаний в голову, и можно заказывать панихиду! Но королеве этого показалось мало. За книгами в меня полетела чернильница из цельного куска горного хрусталя, к счастью ударившаяся в пол всего в ладони от моего хвоста, но при этом взорвавшаяся от удара не хуже шрапнели. Спасаясь от каменного дождя, я каким-то чудом проскользнул под диван и затаился.

— Паршивец! Вылезай немедленно! — Разъяренная королева попыталась приподнять диван, но тот, к счастью, оказался для нее тяжелым. — Предатель!

— Я не предатель! Я верен Короне! Да здравствует королева!

Но мои верноподданнические выкрики Анну ни в малой степени не успокоили. Более того, она выхватила у стоявшего возле окна рыцарского доспеха копье и стала шарить им под диваном. Дело начинало оборачиваться совсем нехорошей стороной, особенно потому, что я застрял. То есть под диван я почему-то легко спрятался, но сразу же понял, что не могу и шевельнуться. Между тем острие копья неумолимо приближалось…

— Коллет, прощай! — жалобно вякнул я, закрывая глаза.

— Постой, о гордая владычица копья! Твоей счастливой целью стать мечтал бы я! Лучи твоих прекрасных глаз пронзили сердце мне! Оставь несчастного кота его судьбе!

— Вот блин…

— Это еще что за бред? — Сбитая с толку неожиданным выступлением духа Анна остановила копье буквально в дюйме от моего уха. — Эй, кто здесь? А ну покажись!

— Не смею осквернить божественный твой взгляд своим убогим видом, о царица! Позволь мне лучше в сон твой заявиться — таким, каким при жизни был я наяву!

— Эй, эй! — услышал я угрожающее ворчанье Андрэ. — Хосе! Ты чего это к моей жене подкатываешь?! Это не по-товарищески!

— Андрэ! Не думай, что я про тебя забыла!

— А я че? Я ж ниче! Только пусть этот рифмоплет…

— Я? Рифмоплет? Какое униженье! Лишь кровью смыть…

— Двенадцатый камень Шарибда в паутине серебра… Луна в доме Марса… Сейчас, сейчас я тебя на чистую воду-то выведу!

В общем бардаке молчала лишь Алле-гу. Не тратя лишних слов, тролльша протопала к дивану и приподняла его, освобождая меня из плена.

— Спасибо! — проворчал я, устраиваясь на том же диване и пытаясь привести камзол в порядок.

— Конн-рад, вопрос. — Испуганно глядя на творящееся безобразие, великанша пристроилась на краешке дивана. — Здесь Анн-а один — не шуметь. Анн-а и Коли-т — не шуметь. Анн-дрэ приехать — сразу шуметь! Так всегда?

— Что? А, ты об этом? Ну почти всегда… А вообще — можно подумать, ты воспитывалась в монастыре урсулинок. Небось сородичи твои еще шумнее!

— Шумный тролль — мертвый тролль! — нравоучительным тоном возразила тролльша. — Тролли шумят на праздник. Когда брюква сажать. Когда убирать. Когда брага поспеть — и все… А! Когда вождь выбирать — много шуметь. Больше никогда не шуметь. Если шуметь — кролик не поймать, кабан не поймать, даже ежик не поймать — голодный умереть.

— Вот как… — протянул я, наблюдая, как первые лица государства вовсю «шуметь», самым непосредственным образом подрывая престиж Короны в глазах подданных. В смысле — меня и Алле-гу. — Ну что поделаешь, такие уж люди…

— Ага, — согласилась Алле-гу и снисходительно пояснила: — Наши мудрецы считать — люди происходить от гоблинов. Гоблин такой же мелкий и шумный есть. Только люди умнее гоблин. Немножко.

— Иезус Мария, — только и смог я из себя выдавить в ответ на такое заявление. И что самое обидное, любые мои попытки обелить род людской сейчас — на фоне королевского семейного скандала — выглядели бы совсем неубедительно. Однако мое молчание не спасло меня от новых потрясений.

— А зачем Анн-дрэ дубинку не брать и жена говорить молчать? — полюбопытствовала Алле-гу через мгновение. — Он ведь сильный есть.

— Не зачем, а почему… Дьявол! — Я чуть не прикусил язык. К счастью, Анна с Коллет были слишком увлечены. Одна морально добивала Андрэ, вторая пыталась наложить связующее заклятие на призрака. Сеньор Фигейро да Бухоралес ловко уклонялся от магических пут и ругался пятистопным ямбом. — Ты только при Анне такого не ляпни.