Книга Повеса с ледяным сердцем - Маргерит Кэй

— Хватит об этом, — прервал его Рейф.

— Да, к тому же не любит, когда его благодарят, — добавил Бенджамин с кривой усмешкой. — Вот, даже в больнице Святого…

— Бенджамин, я же сказал, хватит об этом, — резко осадил его Рейф. — Обычно ты не распускаешь язык. Генриетту мало интересуют твои хвалебные речи.

Генриетта, которую, честно признаться, очень интересовали откровения хозяина постоялого двора, уже собиралась возразить, но Бенджамин предостерег ее кивком, и она промолчала.

— Прошу прощения, — извинился Бенджамин. — Не знаю, что на меня нашло, но я лишь подумал… однако это не мое дело. А теперь скажите… чем я могу помочь вам?

Нас интересуют кое-какие изумруды. Весьма приметный гарнитур. Генриетту обвиняют в краже.

От такого поворота у Бенджамина отвисла челюсть, он по-иному взглянул на необычную спутницу своего благодетеля. В ней чувствовалось что-то особенное, сразу бросалось в глаза, несмотря на то что одета она была хуже, чем горничная Бесси в воскресный день. Бенджамин понятия не имел, в каких отношениях она состоит с его светлостью. Милорд любил тратить деньги на девиц, но ни одну из них не приводил сюда.

Пока он слушал, как Генриетта описывает обстоятельства кражи, столь невероятные, что трудно поверить, он стал догадываться, что именно влекло его светлость к мисс Маркхэм. И дело даже не в ее внешности, а в том, как оживлялось ее лицо, когда, она говорила. А глаза! Как они сверкали в гневе, пока она говорила о выдвинутых против нее обвинениях. От ее слов тело приходило в движение, руки и даже завитки волос выражали гнев, а потом, когда она говорила о том, какой позор все это навлечет на ее родителей, черты лица смягчались. Она так смотрела на его светлость, что в ее взгляде сквозило нечто большее, чем просто восхищение. И нечто пренебрежительное, когда она заставила Рейфа признаться, что сначала он тоже не поверил ей. Если милорд не проявит должной осторожности…

Однако милорд всегда осторожен, но с учетом этого происходящее было совсем нелегко объяснить. Возможно, всему виной опрометчивое благородство?

— И как я могу вам помочь? — спросил Бен, когда интересная мисс Маркхэм закончила свой необычный рассказ.

— Будет тебе, Бен. Все ведь и так понятно. Человек, которого описала Генриетта, уж точно известен ворам-взломщикам и скупщикам краденого, которые часто заглядывают в твою пивную. Изумруды Ипсвичей сами по себе необычный товар.

Бенджамин почесал в затылке.

— Мисс, опишите его еще раз.

Генриетта выполнила его просьбу. Бенджамин задумчиво провел рукой по своему шраму.

— Ну, найти такого чудного парня будет не слишком трудно, если знать, где его искать. А изумруды?

Генриетта поморщила нос.

— Изумруды в старинной оправе, сцепленные овалы из филигранного золота. Посреди каждого овала камень, окруженный бриллиантовой стружкой. Камень в ожерелье очень крупный, в набор входят еще два браслета и пара сережек.

Бенджамин покачал головой:

— Столь заметные драгоценности почти невозможно продать, не вызвав подозрений.

— Значит, выследить его будет совсем легко? — с нетерпением спросила Генриетта. — Мистер Форбс, вы ведь найдете его? Рейф… лорд Пентленд был так уверен, что вы его найдете, а это для меня очень много значит.

— Сделаю все, что смогу, — ответил Бенджамин и ободряюще погладил Генриетту по руке. — Однако мы должны действовать осторожно. Тот, кто сует свой нос в трущобы, может остаться без него, понимаете, что я имею в виду?

— Мне бы не хотелось подвергать вас опасности.

Бенджамин от всего сердца посмеялся над ее словами:

— Я сумею постоять за себя, можете не беспокоиться.

— Что ж, если вы так уверены, я чрезвычайно благодарна вам, — с жаром сказала Генриетта.

— Мисс, вы должны благодарить только лорда Пентленда. Во всей Англии я бы не стал делать этого ни для кого другого. На поиски может уйти несколько дней.

— Несколько дней!

— Это ведь не конец света, — сказал Рейф. — Пока Бен укроет нас, и сыщик до вас не доберется.

— Он прав, мисс, — подтвердил Бенджамин. — Никому не придет в голову искать вас здесь. Вам обоим лучше остаться в «Мыши и полевке», пока я не разыщу этого вора-взломщика. А теперь извините, меня ждут дела.

— Спасибо, Бен, — сказал Рейф, протягивая руку.

— Благодарите меня, когда будет за что, — угрюмо ответил Бен. Качая головой и задаваясь вопросом о том, что Мег подумает об этой странной парочке, он вышел и отправился искать ее.

Когда оба остались одни, Рейф насмешливо взглянул на Генриетту.

— Итак, кажется, мы обречены провести еще несколько дней в обществе друг друга. Ну что, сможете вынести это? — Он взял ее за руку и заставил посмотреть себе в глаза. — Что касается меня, я более чем счастлив оказаться в роли вашего спутника.

Генриетта покраснела. Она жалела, что так легко и часто краснеет в его присутствии.

— Теперь самое время убедить меня, что вы считаете так же.

Генриетта быстро взглянула на него, заметила тревогу в его глазах, затем снова потупила взор, но тут же почувствовала знакомое искрящееся ощущение. С того места на ее руке, к которому прикоснулись его пальцы, во все стороны расползался жар. Казалось, ее кожа натянулась, точно стремилась ближе к нему. Генриетта вдруг вспомнила, как он выглядел сегодня утром, когда она касалась его.

— Чем мы займемся? — спросила она и густо покраснела. — Я имею в виду, как проведем это время? Не можем же мы сидеть здесь весь день.

— Вы имеете в виду взаперти? Уже не полагаетесь на себя, Генриетта?

Рейф понимал, что несправедлив, но не мог отказать себе в удовольствии подразнить ее. Он радовался, глядя, как у Генриетты краснеют шея и щеки, не понимая причину этого. Ему нравилось смотреть, как она прикусывала уголок нижней губы, показывая кончик розового языка, как сверкают в ее глазах золотистые искорки. Ее же одолевали соблазн и волнение.

Рейф погладил ее по руке и почувствовал, как участился ее пульс. Его рука чуть проникла под рукав ее платья и ласкала нежную кожу под ним. Генриетта закрыла глаза. Ее губы разомкнулись. Он погладил ее локоть и удивился, насколько подобное прикосновение может породить эротическое возбуждение, чего раньше никогда не чувствовал. Рейф подумал, как чудесно прикоснуться к нему губами.

— Генриетта, вы должны полагаться на себя, ибо мне уж точно не можете доверять, — сказал он, привлекая ее к себе и ища ее губы.

Генриетта тихо вздохнула, когда он их коснулся. Вздрогнула, когда язык Рейфа скользнул по ним, и застонала, когда тот провел по кончику ее языка. Мягкий как бархат, таинственный, бесконечно соблазнительный, его рот, поцелуи, аромат. Рейф стал целовать страстнее, она таяла, ощутив напор его языка, целуя в ответ. Снова возникло страстное желание. И оно нарастало. Генриетта хотела придвинуться ближе к нему, но мешал стол. Она задела рукой недопитую кружку эля. Та опрокинулась, они оба отскочили в разные стороны.