Книга Янтарный призрак - Андрей Иванович Горляк

небесной канцелярии: смывать следы деятельности космических горе-экспериментаторов на полигоне третьей планеты Солнечной системы. Дождь никогда не подводил. Он стирал, растворял, видоизменял, преобразовывал, а иногда, переусердствовав и превратившись в неуправляемый яростный ливень, топил, разрушал и уничтожал. Но никому, нигде и никогда не удастся разузнать, что и за кем вымарывает и убирает этот великий чистильщик.

Иннокентий Степанович Грызунов и не пытался постичь этой тайны за семью печатями. Сия материя была для него слишком мудреной. Вопрос: „Зачем идет дождь?“ – он себе не задавал, а следовательно, и ответ на него не требовался.

Когда старик при помощи неизвестного убийцы своего стража избавился от непрошеной опеки гостей из столицы, он не стал возвращаться в свое пристанище. Бывший фронтовик не без оснований опасался, что двое других москвичей его там рано или поздно найдут, а потому нашел себе прибежище в катакомбах.

Бесспорно, здесь было гораздо хуже, нежели в таком родном дзоте, где у него имелись даже матрац, тумбочка и кое-какая посуда. Тут подобной роскошью и не пахло. Но к тяготам и лишениям старому солдату было не привыкать. Смастерив себе подстилку из травы, он облюбовал одну из подземных комнат с узкой щелью амбразуры, в которую проникал дневной свет. Днем бывший сапер спал, а ночью выходил на промысел: копался в мусорных баках, урнах и свалках, подыскивая пригодные объедки. Короткие, светлые, сумеречные ночи позволяли Иннокентию Степановичу без особого труда различать предметы. Вот и сегодня он довольно легко нашел себе провиант, вернулся в свои апартаменты, примостился у дверного проема и лишь только упали первые капли из обложивших все небо туч приступил к раннему завтраку. Трапеза была нехитрой: заплесневевшая горбушка черствого хлеба, два полусгнивших огурца и полуобглоданная кость с увядшими лохмотьями вареного мяса, оставленными кем-то богатым и сытым.

Осторожно жуя больными шаткими зубами, фронтовик мутными глазами смотрел на буйство стихии. Его взор был подобен взгляду праотца Ноя, уставшего созерцать разверзшиеся хляби небесные. Но в отличие от библейского старца, Грызунов был одинок. У него не было ни жены, ни сыновей, ни Божьей твари. Никого у него не было. Все утраты он давно оплакал и теперь даже не помнил траурные даты и поминал усопших когда придется, была бы выпивка.

Алкоголь ему помогал во всем. То есть если не помогал совсем забыть про свои напасти, временное облегчение давал вне всяких сомнений. Водка и вино позволяли старику забыться, почувствовать себя другим человеком и не обращать внимания на жестокую реальность. Спиртосодержащие напитки к тому же служили для неприкаянного бродяги, как и для подобных ему, превосходным дезинфицирующим средством, что было немаловажно при жизни в антисанитарных условиях.

Грызунов уже давно не „употреблял“. Допивание остатков с донышек подобранных бутылок и металлических пивных банок в счет не шло. Ему страстно хотелось полной дозы, от которой бы отлегло на сердце и похорошело на душе. Да где ж было взять-то эту Божью слезу?

„И почему с неба не капает водка? – грустно подумал Иннокентий Степанович. – Ведь манна оттуда сыпалась…“

Наверху, видимо подслушав рассуждения старика, решили прекратить направлять на землю посылки в любых их проявлениях (будь то снег, град, крупа или метеориты), и дождь прекратился. Вместе с ним, почти одновременно, закончился и завтрак старика. Есть пришлось всухомятку. А жидкости хотелось, чаю, например, а можно и покрепче. И это страстное желание подняло Грызунова с насиженного места.

Утерев губы, Иннокентий Степанович крякнул, встал и вышел из своего укрытия. В город идти было далековато, и он решил обследовать окрестности. В этих местах ему приходилось бывать и прежде. Впервые он попал сюда, когда ему пришлось обезвреживать этот район от мин в сорок пятом. Заглядывал он сюда и позже, когда работал слесарем Калининградского водоканала, и еще позже, когда уже спился и деградировал. Но места эти он не помнил и не узнавал, мозг его был изрядно источен, да и переменилось все очень сильно за пять десятков лет.

Вряд ли можно было бы найти в этих угрюмых катакомбах горячий самовар или самогонный аппарат, но бывший сапер надеялся на чудо. И чудо произошло.

В одном из залов с низким потолком и замшелой землей вместо пола искатель наткнулся на остатки чьего-то роскошного пира. Протерев глаза, Грызунов напряг зрение и явственно различил привыкшими к темноте зрачками очертания большого термоса и двух стеклянных бутылок родных конфигураций. Не осознав до конца свершившийся факт, Иннокентий Степанович сделал несколько шагов вперед и вплотную приблизился к картонной коробке, служившей столом.

Старый бомж облизнул пересохшие губы и прикоснулся к одной из бутылок. Убедившись, что это не мираж, Грызунов встряхнул ее. „Пузырь“ оказался пустым, его двойник тоже не содержал ничего. Пережив горькое разочарование, Иннокентий Степанович отвинтил колпачок термоса и заглянул внутрь. Там угадывалась теплая трясина заварки. Наполнив коричневой жидкостью колпачок, старик сделал три маленьких глотка и зажевал мякотью белого батона, пропитанного маслом рыбных консервов. Рядом валялась пустая банка от них, которую, судя по зазубринам, вскрыли ножом.

Осмотревшись, пенсионер заметил огарок свечи и спички. Пламя, пересаженное с серной головки на фитиль, тут же доказало свое преимущество перед неясным утренним светом. Старик присмотрелся внимательнее и увидел две пары резиновых сапог, телогрейки на торчащей из бетонной стены арматуре, лопату, лом и несколько фанерных ящиков. Данное открытие свидетельствовало о том, что обитателями стоянки являлись вовсе не пещерные жители, а современные люди, предпочитающие звериным шкурам более удобную в носке одежду.

Все это могло оказаться далеко не лишним в борьбе за выживание, и Грызунов попытался двинуться в сторону потенциальных трофеев. Случайно коробка опрокинулась. Свеча погасла. Когда же Иннокентий Степанович нащупал спички и зажег огонь, на месте коробки лежали две бутылки „Русской“. Старик долго смотрел на находку завороженно и неотрывно, пока его пальцы не ощутили боль: догоравшая спичка жгла кожу. Забыв про обувь и одежду, Грызунов дрожащими руками схватил бутылки и стал запихивать их в карманы брюк.

Вдруг он услышал со стороны входа какое- то хлюпанье. Кто-то приближался, шагая по лужам и грязи. Не долго думая, Иннокентий Степанович бросился в темноту. В этих сообщающихся между собой подземных помещениях должно было быть несколько входов и выходов. В этом он был уверен стопроцентно. Но выбраться из лабиринта можно было и потом. Сейчас прежде всего следовало спасаться от соседей по катакомбам, которых Грызунов лишил двух бутылок национального напитка.

Глава четырнадцатая. Начало поисков

Прибыв в Калининград с большим багажом, за который пришлось выложить проводнику вагона приличную сумму, хотя таковой Решетников ее