Книга Музыкантская команда - Микаэл Александрович Шатирян

патронов, ни снарядов…»

— Погоди, погоди! — крикнул Арсен и повернулся ко мне: — Где ты взял это?

Я объяснил, как листовка попала ко мне. Арсен покачал головой и забрал ее у Корюна. Ребята, испугавшись, что он помешает им дочитать листовку до конца, загалдели:

— Ну чего ты схватил ее?

— Дай, пусть человек дочитает…

Арсен ничего не ответил, только кивком головы указал мне на дверь.

Я без слов понял, что должен занять привычную позицию и наблюдать.

Арсен еще с минуту подождал и стал читать листовку с того места, на котором остановился Корюн:

— «…А дашнакских правителей интересует не противник. Их больше занимает «внутренний фронт». Один за другим следуют все новые и новые аресты. Ежедневно расстреливают десятки ни в чем не повинных людей…»

— А ведь верно все там написано, так оно и есть, — не сдержался Завен.

Я со своего наблюдательного пункта все слышал, а невзначай глянув в сторону ребят, приметил Цолака. Он тоже подошел к остальным, и на первый взгляд могло показаться, что внимательно слушает Арсена. Однако, присмотревшись, я заметил, что он не столько слушает, сколько наблюдает за ребятами, за тем, кто и как воспринимает содержание листовки. Достаточно было кому-нибудь вымолвить слово или просто сделать движение, как Цолак тут же настороженно оборачивался к нему.

— «…Но всё это напрасные усилия, — продолжал читать Арсен. — Армянский народ не прекратил своей борьбы. Он еще расправит плечи и, снова подняв красное знамя майского восстания, положит конец как этой постыдной войне, так и дашнакскому насилию».

Закончив чтение, Арсен помолчал, потом сказал задумчиво:

— А сильная бумажка!..

— Видно, это дело большевистских рук, — сделал «открытие» Вардкес.

— Кто бы это ни писал, правильно написано, — заключил Завен. — До чего довели бедный народ…

— Написано-то оно и верно все, как надо, но беда, если у нас найдут эту листовку — три шкуры сдерут! — подал голос Корюн.

Вардкес испуганно взглянул на него и крикнул:

— Да, ребята, от таких штучек нам надо подальше!

Арсен медленно подошел к Цолаку и, внимательно на него поглядев, спросил:

— А ты что скажешь?

— О чем? — Цолак сделал вид, будто и не понимает, о чем речь.

— Об этом. — Арсен протянул ему листовку.

— А почему это я должен непременно что-нибудь сказать об этом? — вопросительно глянул Цолак.

— Захочешь — скажешь.

— Ну что?.. — пожал плечами Цолак. — Правду говорят ребята: если кто-нибудь увидит листовку, нам несдобровать.

— И это все? — Арсен не сводил с него испытующего взгляда.

— Мало разве? — снова пожал плечами Цолак.

Арсен еще мгновение, казалось, прощупывал его взглядом, потом, покачав головой, сказал с горечью:

— Эх, Цолак, а ты, оказывается, плохой товарищ, ей-богу…

— Почему это?

— И сам хорошо знаешь почему, — уклончиво ответил Арсен и обратился к остальным: — Пора обедать. Берите котелки, пошли…

Во время обеда Арсен, Завен, Вардкес, Корюн и еще кое-кто о чем-то всё шептались друг с другом. И вдруг Арсен громко сказал, обращаясь ко мне:

— Сегодня после обеда мы с ребятами хотим навестить твою маму. Что скажешь, Малыш?

— Правда? Вот здорово! Мама будет рада.

— И ты пойдешь с нами, Цолак? — спросил Завен.

— Я приду, но попозже.

— Опять прежде к тетке зайдешь?

— Как всегда, — спокойно ответил Цолак.

…Выяснилось, что ребята намерены идти к нам не с пустыми руками: кроме ежедневных котелка с супом и ломтя хлеба, они — уж и не знаю, как и откуда, — добыли большой кусок сахару, штук десять английских галет и несколько щепоток чая в конвертике.

Завернув все эти сокровища в газету, прихватив к тому же инструменты и ноты, мы вышли.

Я заранее предвкушал, как обрадуется мама такому посещению ребят, ну и… подаркам тоже. Настроение у меня было преотличное. И ребята всю дорогу острили, шутили.

Но едва мы завернули в наш переулок, Цолак вдруг посерьезнел:

— Ну, ребята, я пошел, — сказал он.

— Долго ты пробудешь у тетки? — с безразличным видом поинтересовался Арсен.

— Нет, минут пять — десять, не больше.

— Мы пойдем не спеша, ты нас догонишь… Лучше, если все вместе войдем в дом, — сказал Завен.

Цолак испытующе посмотрел на ребят, но все были невозмутимы.

— Ладно, — сказал он. — Идите помедленней, я вас догоню.

Мы продолжали путь, а Цолак свернул в переулок. Пройдя несколько шагов, ребята вдруг переглянулись и остановились.

— Ну? — Арсен посмотрел на Завена.

— Раз он не считает нас друзьями, таится от всех, так и поступим, как решили, — уверенно сказал Завен.

— Малыш, — попросил меня Арсен, — дуй-ка за Цолаком, да смотри не попадись ему на глаза…

Я начал догадываться об их намерениях. И хотя мне было неприятно шпионить за Цолаком, но я был согласен с ребятами: прошло уже достаточно времени, с тех пор как мы подружились с Цолаком, а он, выходит, не доверяет нам. Разве это дело?

Я, не задумываясь больше, повернулся и, прижимаясь к стене, направился следом за ним. Переулок был извилистый. Только за вторым поворотом я увидел Цолака. Напротив тянулась глинобитная стена, а в ней была маленькая калитка. Цолак был уже рядом с ней. Он остановился, а я, конечно, тут же спрятался подальше за угол. Цолак огляделся вокруг, затем ударил несколько раз в металлический молоточек над дверью… С минуту подождал и снова точно так же постучал.

Наконец из-за калитки чей-то дребезжащий, старушечий голос спросил:

— Кто там?

— Сын сестры Гегама… — ответил Цолак.

Лязгнул засов, и Цолака наконец впустили. Все стихло. Я еще подождал немного, надеясь, что, быть может, что-то еще произойдет, но напрасно: переулок словно вымер.

Я осторожно подошел к калитке и заглянул в ее узкую щелку. В конце двора стоял небольшой кирпичный дом. К нему вела аллейка фруктовых деревьев, и вокруг был тоже сад.

Цолак с инструментом и с нотной папкой под мышкой поспешно вошел в дом. Разочарованный, я побежал назад и обо всем рассказал ребятам.

— Выходит, у него и правда есть тетка, — закончил я.

— Выходит, так! — И Арсен, весело улыбаясь, посмотрел на ребят.

Мы медленно двинулись дальше. Вскоре послышались поспешные шаги Цолака. Он нагнал нас, и мы вместе пошли к нашему дому.

ПОЧЕМУ МАТЕВОСЯН ПОБАИВАЛСЯ МЕНЯ

Мы вошли во двор. Я, чуть опередив ребят, толкнул дверь, намереваясь войти. Но странно: она оказалась на засове. Странно потому, что никогда такого не бывало.

— Кто там? — испуганным и дрожащим голосом спросила за дверью мама.

— Это я, мама, открой!

Она отворила, и я вбежал в комнату.

— Мама, все ребята идут к нам! Смотри, чего они