Книга Девочка на шаре - Виктор Юзефович Драгунский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ах, люблю… Люблю я цирк! Самый запах этот… Голову кружит…
И мы пошли в коридор. Там толклось много народу, и продавались конфеты и вафли, и на стенках висели фотографии разных тигриных морд, и мы побродили немного и нашли наконец контролёршу с программками. Папа купил у неё одну и стал просматривать. А я не выдержал и спросил у контролёрши:
— Скажите, пожалуйста, а когда будет выступать девочка на шаре?
Она сказала:
— Какая девочка?
Папа сказал:
— В программе указана эквилибристка на шаре Т. Воронцова. Где она?
Я стоял и молчал.
Контролёрша сказала:
— Ах, вы про Танечку Воронцову? Уехала она. Уехала. Что ж вы поздно хватились?
Я стоял и молчал.
Папа сказал:
— Мы уже две недели не знаем покоя. Хотим посмотреть эквилибристку Т. Воронцову, а её нет.
Контролёрша сказала:
— Да она уехала… Вместе с родителями… Родители у неё «Бронзовые люди»-2 Яворс. Может, слыхали? Очень жаль… Вчера только уехали.
Я сказал:
— Вот видишь, папа…
Он сказал:
— Я не знал, что она уедет. Как жалко… Ох ты боже мой!.. Ну что ж… Ничего не поделаешь…
Я спросил у контролёрши:
— Это, значит, точно?
Она сказала:
— Точно.
Я сказал:
— А куда, неизвестно?
Она сказала:
— Во Владивосток.
Вон куда. Далеко. Владивосток. Я знаю, он помещается в самом конце карты, от Москвы направо.
Я сказал:
— Какая даль.
Контролёрша вдруг заторопилась:
— Ну идите, идите на места, уже гасят свет!
Папа подхватил:
— Пошли, Дениска! Сейчас будут львы! Косматые, рычат — ужас! Бежим смотреть!
Я сказал:
— Пойдём домой, папа.
Он сказал:
— Вот так раз…
Контролёрша засмеялась. Но мы подошли к гардеробу, и я протянул номер, и мы оделись и вышли из цирка. Мы пошли по бульвару и шли так довольно долго, потом я сказал:
— Владивосток — это на самом конце карты. Туда, если поездом, целый месяц проедешь…
Папа молчал. Ему, видно, было не до меня. Мы прошли ещё немного, и я вдруг вспомнил про самолёты и сказал:
— А на «ТУ-104» за три часа — и там!
Но папа всё равно не ответил. Он молча шагал и крепко держал меня за руку. Когда мы вышли на улицу Горького, он сказал:
— Зайдём в кафе «Мороженое». Смутузим по две порции, а?
Я сказал:
— Не хочется что-то, папа.
Он сказал:
— Там подают воду, называется «Кахетинская». Нигде в мире не пил лучшей воды.
Я сказал:
— Не хочется, папа.
Он не стал меня уговаривать. Он прибавил шагу и крепко сжал мою руку. Мне стало даже больно. Он шёл очень быстро, и я еле-еле поспевал за ним. Отчего он шёл так быстро? Почему он не разговаривал со мной? Мне захотелось на него взглянуть. Я поднял голову. У него было очень серьёзное и грустное лицо.
Чики-брык
Я недавно чуть не помер. Со смеху. А всё из-за Мишки.
Один раз папа сказал:
— Завтра, Дениска, поедем пастись на травку. Завтра и мама свободна, и я тоже. Кого с собой захватим?
Я говорю:
— Известное дело кого — Мишку.
Мама сказала:
— А его отпустят?
— Если с нами, то отпустят, почему же? — сказал я. — Давайте я его приглашу!
И я сбегал к Мишке и, когда вошёл к ним, сказал: «Здрассте!» Его мама мне не ответила, а сказала его папе:
— Видишь, какой воспитанный, не то что наш…
А я им всё объяснил, что мы Мишку приглашаем завтра погулять за городом, и они сейчас же ему разрешили, и на следующее утро мы поехали.
В электричке очень интересно ездить, прямо замечательно!
Во-первых, ручки на скамейках блестят. Во-вторых, тормозные краны — красные, висят прямо перед глазами. И сколько ни ехать, всегда хочется дёрнуть такой кран или хоть погладить его рукой. А самое главное — можно в окошко смотреть, там специальная приступочка есть. Если кто не достаёт, можно на эту приступочку встать и высунуться. Мы с Мишкой сразу заняли окошко, одно на двоих, и было здорово интересно смотреть, что вокруг лежит совершенно новенькая трава и на заборах висит разноцветное бельишко, красивое, как флажки на кораблях.
Но папа и мама не давали нам никакого житья.
Они поминутно дёргали нас сзади за штаны и кричали:
— Не высовывайтесь, вам говорят! А то вывалитесь!
Но мы всё высовывались. И тогда папа пустился на хитрость. Он, видно, решил во что бы то ни стало отвлечь нас от окошка. Поэтому он скорчил смешную гримасу и сказал нарочным, цирковым голосом:
— Эй, ребятня! Занимайте ваши места! Представление начинается!
И мы с Мишкой сразу отскочили от окна и уселись рядом на скамейке, потому что мой папа известный шутник, и мы поняли, что сейчас будет что-то интересное. И все пассажиры, кто был в вагоне, тоже повернули головы и