Книга Сборник 2019 года. Том 7 - Михаил Михайлович Жванецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То есть с первого сентября и до следующего лета.
Как бы мы ни крутили, что бы мы ни двигали, а главное остаётся традиционным, как женское тело!
Всю жизнь я задаю вопросы.
Задам вопрос и любуюсь им.
На ответ не рассчитываю.
Сорняки
Наташа пропалывает:
– Не расти, не расти! А ты – расти… А ты – нет. Нет! Нет!
Почему мы вырываем сорняки?
Их нельзя оставлять.
Они агрессивные, сильные, у них мощные корни, и они забивают слабых, но полезных.
Сорняки – ядовитые.
Рождаются и всходят массами по недосмотру мгновенно.
Необходимо упорно и бесконечно вырывать сорняки.
Ибо бездарности растут сами.
Буйно.
Мы уже лет двадцать не вырываем их из земли.
Забьют они нас.
Борьба с инородцами внутри страны – чистое развлечение.
Они влезли в рынки, в медицину, в банки и мешают нам занять их места.
Человек, бьющий свою жену, хорошо виден на банкете, на балу.
И народ, бьющий в своей стране инородцев, тоже хорошо виден на курортах.
Это развлечение требует всех эмоциональных и умственных сил.
Эти люди не учатся, не изобретают, не работают.
Отсутствие открытий, прогресса, науки в странах, преследующих своих граждан из-за национальности, – и есть результат этой работы.
Вы неискренно спрашиваете, а я должен искренно отвечать?
В Одессе во время спектакля на сцену выскочила костюмерша:
– Воруют!
Актёры побросали свои роли, бросились за ней.
И только один продолжал играть.
То ли у него украсть было нечего.
То ли верил в силу искусства.
То ли думал «чего бежать, уже украли».
Доиграл до конца свои слова, чужие начал…
Один…
Премия – путёвка в санаторий… А как же!
Женщины! Слушайте сюда!
Наблюдайте мужчин только в деле.
Не в одёжке.
Не в беседе.
Не в еде.
Не в танце.
Не в шутке.
Не в спорте.
Поглядите его в работе.
И решайте себе – влюбиться или нет.
Герои-монументы не вечные.
Песок вечен.
Атом вечен.
Мы пересыпаемся.
И создаёмся заново.
Рождаемся, учимся видеть, слышать, говорить.
И, наконец, мыслить.
Быстрее всех исчезают звуки.
Потом – знаки.
Потом – создания.
Потом – произведения.
Потом – мысли.
Мосты между эпохами из самых прочных созданий и произведений.
Их приходится сберегать.
Реставрировать, укрывать.
Этого не требуют мысли и цитаты.
Они в вечном употреблении.
Откуда они взялись, уже неизвестно.
Тигра можно отвлечь огнём, волка – флажком, комара – запахом.
Человека от себя отогнать нечем.
Он привык ко всему.
Беги, если можешь.
Если не можешь, сиди с ним, живи с ним…
Корми его. Одевай его.
А чем ты его привлёк?
Не помнишь?
Чем теперь спасаться?
Если станет хуже, он не уйдёт.
Он тоже станет хуже.
Не поймёшь, что посоветовать.
Объяви, что это ты с ним живёшь.
Что это ты прилип, привык, привязался.
И что тебя уже не отогнать.
И даже когда у тебя закончатся еда и деньги, ты будешь с ним всегда.
И теперь ему надо придумывать, как сбежать.
Может быть, у него что-то получится.
Может быть, он это она.
С возрастом всё меньше женщин мне не нравятся.
Мы попали в такое время.
Некоторые сегодняшние кумиры стали известными через наше отвращение к ним.
Так и не преодолев наше отвращение, накопив известность, они переходят к популярности, как им кажется.
А запах не слабеет.
И все помнят, откуда запах и почему их узнают.
И вдруг совершенно неожиданно среди дождя, в незнакомом месте, без денег и продуктов, оказался я – в хорошей одежде и прекрасном настроении.
Когда я живу, я унижаюсь.
Когда пишу, я свободен.
– Что вы делаете, когда вам говорят: «Вы – талант»?
– Краснел раньше.
У рояля остались родные и близкие.
Сейчас кричат со сцены:
– Не слышу ваших аплодисментов! Не вижу ваших рук!
Скоро будет:
– Не слышу вашего смеха! Не вижу ваших слёз! Не вижу растроганных лиц… Не чувствую волнения в зале! Не желаю слышать молчание!
В исполнителя закладывается текст и реакция на него.
По команде аплодируют, плачут, смеются.
Впечатление от концерта, как впечатление от потраченных денег.
Что остаётся свободному человеку?
Искать собеседника, который сегодня важнее писателя и актёра.
Интересные вопросы мы задаём друг другу:
– Ты поспал, Миша?
– Поспал, не поспал… Главное – больше не хочу.
– Ты поел, Миша?
– Поел, не поел… Ну, поел…
Это ж не тот вопрос. Ты спроси:
– Кушать хочешь?
Тогда я чётко отвечу:
– Да, хочу.
То есть поесть-то я поел, но я хочу ещё.
И ты это почувствовал.
– Да, – мямлишь ты. – Я спешу…
– Понятно, что спешишь, а мне что делать?
– Да, – говоришь ты и думаешь: «Дёрнул меня чёрт спросить!» Не спросить… – Спросил ты хорошо, ты не сформулировал, – говорю я и продолжаю: – Если ты, Изя, честный, то и вопрос твой, Изя, должен быть честным. Вот таким: «Слушай, ты кушать хочешь, Михаил?»
Но! Задавая такой лобовой бронебойный вопрос, будь, Изя, готов к ответу!
Будь грузином, Изя!
Потому что я скажу тебе:
– Да, – скажу, – Изя, – хочу! Вот… Хо… чу… Вот…
– Ноу проблем, – должен ответить ты, изображая радость.
То есть мой аппетит – это твоя радость.
И ты говоришь:
– Я тут знаю одно место. Вот… И мы идём обедать.
Теперь ты видишь, как обернулся твой лёгкий вопрос.
Люди умные, Изя, давно заметили, что, задавая вопрос, ты должен предвидеть… Нет… Хуже и больше… Ты несёшь ответственность за ответ.
Практически отвечать придётся тебе…
Вопрос должен быть заранее сформулирован так, чтобы любой ответ дал тебе возможность устоять.
Если у тебя вертится в голове фраза «ты деньги получил?» – тоже молчи, хотя ты знаешь, что он был в кассе.
Поэтому люди так
