Книга Грёзы третьей планеты - Коллектив авторов

желудке у него потеплело от предвкушения ужина в «Одноглазой рыбе», Скряга обмолвился:

– Потеряешь – убью. Здесь семена тыквы, двадцать штук. Хоть одно пропадёт – лишишься пальца! У тебя как раз хватит за всё расплатиться! – и неприятно хохотнул вслед.

Смалодушничал Мери, но есть хотелось до слёз, и отступать стало уже как-то поздно. А теперь он клял себя за это последними словами. Какие, к чёрту, пальцы? Все его внутренности не окупали этих семечек, а уж если его заметут…

* * *

Сколько раз он подрабатывал курьером? Обычно он рядился старушонкой, от которой стоял такой смрад, что блюстители порядка предпочитали обходить её стороной. А если брали с поличным, говорил, что взял себе и товаркам… гомеопатию. Отбирали пару пакетиков, но обыскивать брезговали.

А тут экономическое преступление! И пойдёт Мери по «305/02» за саботаж продуктового сектора, покушение на общественный порядок, социальное равенство и национальное здоровье. Выращивать и культивировать овощные, плодовые, ягодные и прочие культуры категорически запрещено законом. Хочешь помидор – к твоим услугам всемирная сеть «Севендейз», выбирай – первый сорт, второй или третий, напряг с финансами – есть и пятый. А если денег нет, так и не засматривайся.

Словом, знай Мери, что он везёт, выехал бы на кураже и на нём же вернулся. Но теперь ему всё больше и больше казалось, что у него на лбу написано – «курьер». Вот выпадет из пакета семечка и сквозь рваную подкладку пальто с громким стуком упадет на заплёванный асфальт, под бдительные камеры слежения. Каждые пять минут он норовил прощупать потайной карман… потерял! Нет! Всё на месте… – Мери покрывался липким потом, а прохладный ветер сразу превращал влагу на его несчастной шкуре в гусиные пупырки.

Когда Мери добрался до пункта назначения, то вымотался так, как будто выполз с поля боя. Он стоял перед стеной из черного кирпича – пугающе стерильной, без единого граффити, пятнышка грязи или испорченного кирпичика. Такому как он здесь не место, таких здесь дезинтегрируют, не задавая вопросов.

Сзади его мягко тронули за рукав, он вздрогнул.

– Пошел, – скомандовали ему, – и ни звука!

Что-то ткнулось под левый бок, но проверять, что это, Мери не стал.

Со страху он так и не понял, как и куда зашел, как вышел. Смутно запомнился бледный человек в деловом костюме:

– Передашь Джобсу.

И в руке у Мери оказался синий пластиковый конверт. Ему не хотелось к Скряге, бежать бы без оглядки, да некуда.

Он так и не поел, а каждая забегаловка навязчиво манила его, каждый торговый комплекс призывал отовариться бургерами долгосрочного хранения, утюгами, тампонами, покрышками, надувными матрацами и надувными подружками. «Покупай больше» – незримым двадцать пятым кадром лезла в душу неоновая строка. «Бери ещё, упустишь последний шанс». «Купи, купи» – как истеричка в кондитерской.

Мери затошнило, он свернул в проулок:

– Скотина ты, Джобс!

И потерял сознание.

* * *

– Тёть, а тёть…

Он снова ощутил давление на рёбра. Да сколько можно-то!

«Тёть» – это к нему? Он открыл глаза и с облегчением понял, что в бок упёрлась нога, обладательница которой сидела рядом на корточках. Девочка глядела на него с опаской и в то же время с ожиданием.

– Тёть, ты только не умирай, ладно? Я не знаю, куда идти, и кушать хочется.

Тут Мери окончательно пришел в себя и схватил девчонку за руку:

– Дрянь мелкая! По карманам шарила, воровка!

– Нет, – испуганно отпрянула девочка, – я ничего никогда не беру без спроса!

Мери рывком сел и стал проверять все тайные местечки своего верного старенького пальто. Память подсказала, что там должен быть синий… красный… пластиковый… но оказалось, что у него нет конверта, а только деньги, уплаченные ему Скрягой за доставку.

* * *

Они сидели и ели омук. Мери вяло, а девочка с аппетитом, какой бывает лишь у детей – живот полон, а значит, уже всё хорошо. Мери придерживался на этот счёт другого мнения. Он понимал, что стащи девчонка конверт, то убежала бы, а она жалась к нему как потерянная мышь. Глупышка не понимает, что он и себя-то защитить не может.

– Я Энжи, – сказала она, вытирая рот рукавом.

– А я – Том, – ответил он и сам удивился звучанию своего имени.

– Спасибо, дядь Том. А куда мы теперь пойдём?

«Вот ещё», – подумал Мери, а вслух сказал:

– Я пойду к себе домой, а ты к себе, – при этом глаза девочки округлились и потемнели, – без обид! Ты меня разбудила – я тебя угостил. Мы квиты.

– Что такое квиты?

– Это когда я тебе, а ты мне, поняла?

– Да. А можно мне с тобой?

– Нет, – Мери поперхнулся, – милая, за мной придут очень плохие люди, тебе там не надо быть… ясно?

– Да. А давай тогда пойдём в другое место. Я хочу с тобой.

– Пойми же, со мной опасно! А где твои родители? – спохватился он.

И понял, что вопрос так себе: девочка ходит ночью по улицам одна и цепляется не за полицейских киберов, а за постороннего «дядь», глупо спрашивать…

Мери думал недолго:

– Пойдём, – и протянул ей руку, – поищем ночлег.

* * *

Про «пойти домой» Мери погорячился. Домом для него давно стали сами доки, он знал там достаточно мест для бесплатных ночёвок. Но сейчас у него есть деньги, и для малышки надо поискать приличную кровать. Много ли мотелей, где не будут задавать вопросов? Да их пруд пруди, и все в районе доков. Он тешил себя мыслью, что его пока не ищут. А ему… им надо хорошо отдохнуть.

У автоматизированной стойки регистрации случилось то, от чего весь вечер Мери бросало в пот – когда он доставал деньги, то скорее даже почувствовал, чем увидел, как вниз летит что-то крохотное и светлое – чёртова семечка!

Задумываться о том, что и как, он не стал, сгрёб с пола будущую тыкву и, крикнув «Беги!», так рванул с места, что ему показалось – сердце у него стучит прямо в глотке. Когда он опомнился и остановился, то понял, что Энжи всё ещё рядом и, в отличие от него, совсем не запыхалась. Не успел Мери обдумать этот факт, как услышал:

– Нарушитель! Опознан нарушитель! Попытка взлома! Вандализм!

На них надвигалась целая толпа банкоматов, казалось, что эти машины собрались со всех доков, чтобы загнать его, Мери Симса, в угол. Паника всколыхнула в нём остатки адреналина, он схватил обломок арматуры и приготовился дорого продать свою жизнь.

– Прячься за меня, – крикнул он девочке, и Энжи юркнула за его тощую спину.

– Они