Книга Времена не выбирают - Елена Валериевна Горелик

и не русский. Не казачий, точно. Хотя словечки из тех мест иной раз от них и слышу. Много также слов иноземных, притом не немецких и не голландских. Когда я с ними, стараются говорить по-нашему, иногда перед тем думают, будто слова подбирают. Когда меня рядом нет, переходят на свою речь, и тут уж половина слов непонятна. Я солдат подрядил, чтобы послушали, так они не знают, что и думать.

— Пристань к …гостям, как репей, и наблюдай далее, — Пётр Алексеевич взял со стола несколько исписанных листков чуть желтоватой бумаги. — Выбери минуту и отдай сие девице, чтоб лишних глаз не было. Скажешь — велел набело переписать, к утру чтоб готово было.

— Мин херц, она уж наверняка сообразила, что я не просто так около них кручусь. Как бы не вышло чего.

— Коль сообразила, то стоит порученного ей дела. Ступай. Не ссорься с ними, а то и впрямь напорешься…

3

Как и предсказывали приметы, пришла короткая оттепель, с раскисшими в кашу дорогами и мокрым снегом, временами переходящим в ледяной дождь. Соваться в такую погоду на улицу не хотелось совершенно. «Немезидовцы» откровенно маялись от вынужденного безделья и сочувствовали своим, которым сейчас приходилось тащиться по такой погоде на телегах с наспех сооружёнными тентами. «Я тебя слепила из того, что было», — такой девиз можно было написать на борту любой из этих повозок. Другое дело, что термобельё и тёплая одежда из двадцать первого столетия делали этот переход чуть более комфортным, чем для подрастерявшей боевой дух русской армии.

Катя с трудом представляла, как и насколько долго в такую очаровательную погодку будет сюда добираться король Август Саксонский, он же Сильный, он же Польский. Ещё большей загадкой для неё было, почему Пётр не поехал в Новгород с Карлом Двенадцатым под мышкой, чтобы провести трёхсторонние переговоры в куда более комфортных и безопасных условиях. Он ведь именно туда поначалу и направлялся, чтобы дать живительного пинка ответственным за набор пополнения для армии. Единственным разумным объяснением была секретность встречи с Августом, который как будто находился в состоянии «ни мира, ни войны» со шведами. Но в таком случае стоило ждать, что скоро из Господина Великого Новгорода сюда пожалуют свежие русские полки — вместе с бутырцами и полкам Головина, которые сопровождали государя и сейчас либо тоже месят грязь на дороге, либо стали где-то поблизости лагерем. Ведь даже чисто юридически Пётр Алексеич находился на земле, принадлежащей шведской короне, и в условиях войны лучше бы ему ждать гостя посреди своего войска.

Если бы генерал Шлиппенбах знал, где и с каким малым эскортом находится сейчас Пётр, и где держит взаперти его собственного короля, то у русского государя возникли бы большие проблемы. Шведы хорошо умели делать быстрые переходы даже по распутице, обходя противника по флангам. Но Шлиппенбах такими данными не обладал, во всяком случае, пока. А между ним и Петром находилась отступающая от Нарвы и огрызающаяся огнём русская армия.

…Чтобы было чем занять парней, она посоветовала им сначала «зацепиться» с местными за столами, а затем устроить показательные выступления с демонстрацией возможностей «казаков-пластунов». Никита по понятной причине из этой программы выпадал: с ним попросту никто не решался связываться, даже в шутку. Прибьёт ещё ненароком. Катя ссылалась на занятость, давая парням возможность как следует поработать над слухами о таинственной казачке-«десятнике». Потому Вадиму пока приходилось отдуваться в одиночку. А пока парни развлекали себя и публику, Матвей отсыпался в их общей комнате — ночью ему выпало караулить, чтоб не вышло чего… Местный народ понемногу заинтересовался происходящим. В связи со слякотью на дворе решили устраивать спарринги в зале, растащив столы и лавки с его середины ближе к стенам. А затем все желающие могли полюбоваться, как парень среднего роста и отнюдь не выдающихся физических параметров молниеносными и крайне экономными движениями «выносит» любого, кто рискнул принять его вызов. Вдоволь навалявшись по полу, посыпанному соломой, солдаты поскучнели. Зато господа офицеры, по большей части дворяне, проявили немалый интерес, несмотря даже на то, что в их среде рукопашный бой не считался благородным. То, что показывал Вадим, вызывало неподдельное восхищение даже у них.

К моменту, когда Катя спустилась в зал, её боец обучал Алексашку приёмам против человека с ножом. В реалиях 1700 года — крайне полезное умение в любом крупном городе Европы, хоть в Москве, хоть в Париже. Особенно после захода солнца. Собственно, Вадим и начал со вступления: «Представь, что ты каким-то образом оказался без шпаги, а на тебя прёт разбойник с ножиком…» Будущий «полудержавный властелин» оказался талантливым учеником, всё схватывал на лету. Присутствующие же веселились вовсю, глядя, как двое молодых мужчин увлечённо выворачивают друг другу руки.

— Нормально, — одобрительно сказала она, понаблюдав, как Меньшиков снова выкрутил Вадиму кисть. — А что, больше желающих поупражняться не нашлось?

— Сие противоборство прелюбопытно есть, — сказал один из офицеров, судя по сильному акценту и странному построению предложений — немец. — Нож — оружие разбойников. Однако противу доброй шпаги что ваши люди смогут сделать?

— Я могу показать, если вы согласитесь на подобный поединок, — произнесла Катя. — То, чему мы обучены, суть высокое искусство, а не кабацкая драка, никакого урона для вашей чести не будет.

— Но уместно ли будет атаковать даму?

«О, ребята уже поработали. Молодцы».

— Шведы не спрашивали, просто атаковали. Итак, вы готовы, сударь?

Офицер поднялся с лавки, достал шпагу. Это была далеко не «вязальная спица» времён Екатерины Алексеевны, а натуральный облегчённый меч. Сантиметра три шириной у небольшой плоской гарды, шестигранный клинок не слишком сильно сужался к концу. Таким, если умеючи, можно и человека пополам развалить. А офицер явно не в первый раз взял шпагу в руки. Вот только он всё продолжал мяться и жаться.

— Не стесняйтесь, сударь, атакуйте.

— Как именно? — отсутствие оружия в руках Кати по-прежнему смущало немца.

— Как хотите.

Выпад — уклонение. Взмах шпагой на уровне лица — снова уход… Офицер нападал со знанием дела, был очень быстр и ловок, но все его атаки проваливались в пустоту. Наконец он перестал осторожничать и начал воевать в полную силу. Тот же результат: все выпады и удары — мимо. Это начало нешуточно сердить вояку, он удвоил усилия. Но, как известно из курса математики, любое число, умноженное на ноль, даст в итоге ноль. Вот и с его атаками было то же самое. Публика начинала посмеиваться, отчего немец аж покраснел …и начал делать ошибки — слишком широкие замахи в попытке достать неуловимого противника. Катя этим и