Книга Времена не выбирают - Елена Валериевна Горелик

но его уже ждали… Там, где мгновение назад была голова Кати, земля взорвалась чёрным, с желтоватым оттенком глины, фонтанчиком. Если что, с семисот метров далеко не всякая каска «держит» пулю, выпущенную из британской L96 A. Именно такие или их модификации были замечены недавно у противника. Но вот это почти звериное чутьё уже в который раз спасло жизнь… Ощущение опасности пропало, словно его выключили. А через пять ударов сердца ожил динамик рации.

— Готов, — послышался голос Артёма. — Всё чисто. Ваш выход.

Время снова пошло с обычной скоростью. Напарника вражеского снайпера ребята сняли ещё десять минут назад, да так тихо, что «первый номер» узнал об этом уже на том свете. Теперь нужно аккуратно, пока противник не пригнал новую «птичку» и не накрыл квадрат миномётным огнём, извлечь обоих «двухсотых» и доставить в расположение. Вместе со всем «приданым». Эти — не рядовые. В отличие от «немезидовцев», которые с собой на задание не то, что документы или смартфоны — даже обрывок газеты никогда не брали — «элита» противника таскала в карманах, порой, немало интересного для разведки уровнем повыше.

…Как назвать тех, кто охотится на «охотников»?

2

Посторонний в её комнате. Банально и скучно.

— Ерофей.

Денщик государев, которого Катя застукала в своей комнатёнке, от неожиданности чуть не выронил свою добычу — пару исчёрканных и смятых черновых листков, вынутых из корзинки, приспособленной ею под подобный мусор. Ничего интересного или секретного в тех листках не было. Вот уж кого не надо было учить «убирать» за собой, так это разведку «Немезиды». Но эти бумажки Катя оставила намеренно, потому что с вероятностью в 99 % ждала тайного визита. И дождалась.

Парень «работал» в полном соответствии с реалиями своего века — зашёл, пока хозяйка отлучилась, и давай копаться в её личных вещах. Грубо и просто, но так в семнадцатом и восемнадцатом веках действовали все европейские разведки и службы безопасности. Интересно, как выкручиваться будет?

— Что ты тут забыл? — она решила ему помочь — подала первую фразу.

— Я …к вам с поручением, — нашёлся Ерошка. — Зашёл, а вас нету. Гляжу — бумаги смятые лежат, решил прибраться.

— Вот и хорошо, спасибо тебе большое, — всё тем же ровным голосом сказала Катя. — Кто бы ещё у меня в комнате прибрался, если не денщик государев. А теперь что взял, положи обратно.

— Да не брал я ни… Ох!

Сделав неуловимо быстрый шаг вперёд, ухватила парня за верхнюю пуговицу кафтана. И заглянула в глаза, сверху вниз: денщик был где-то на ладонь ниже ростом.

— Я дважды не повторяю, Ерофей. Вывернул карманы на стол, быстро. И всё из-за обшлагов — тоже туда.

Как и следовало ожидать, пару бумажек, показавшихся ему интересными, денщик успел сунуть за обшлаг на рукаве. Кате даже стало его жаль: не по своей прихоти он это сделал. А имея представление о характере того, кто его сюда послал, стоило проявить чудеса дипломатии, чтобы разрядить обстановку.

— Садись, — Катя слегка подтолкнула парня в сторону короткой лавки, стоявшей у окна. — На первый раз тебя прощаю. Эти бумажки можешь забрать и отнести, куда собирался. У меня от государя секретов нет. Но ты передашь ему ещё одну записку, которую я сейчас напишу.

Обратить происшествие в шутку — пожалуй, наилучший выход. Тем более, что Пётр и сам был изрядный шутник, правда, с весьма специфическим чувством юмора. Должен оценить. Ну, а если шутка не удастся, то всегда можно сделать морду ящиком и предстать перед ним в образе женской ипостаси унтера Пришибеева. Мол, что с меня возьмёшь: упоротая милитаристка, одна извилина, и та от каски.

«Государь, Ваше величество! Сообщаю Вам, что нынче вышло мне немалое огорчение. Вернувшись в комнату, обнаружила там нежданного визитёра, который был столь любезен, что решил по своему почину у меня прибраться. Девица я честная, душа моя ранимая. Была изрядно напугана сим происшествием, едва сердце не разорвалось от того. Однако всё разрешилось наилучшим образом, поскольку визитёр принёс свои глубочайшие извинения. Сии пардоны приняла я с облегчением, ибо не могла поручиться, что от испуга не причинила бы тому визитёру изрядный урон. Прошу также не гневаться на оного, ведь поступил он так из самых похвальных побуждений…»

— Запечатывать не буду, так отнесёшь, — сказала Катя, посыпая высыхающие чернила мелким песочком, который тут использовали вместо промокашек. — Если хочешь, можешь даже прочитать, там про тебя писано. Но я бы не советовала.

— Так… я могу идти? — на всякий случай осведомился денщик.

— Иди. И помни: лучше бы нам больше не встречаться при подобных обстоятельствах.

«Пусть или работает тоньше, или вообще за такие дела не берётся», — подумала она, наблюдая, как парень со всей возможной поспешностью покидает комнатушку.

Оружие по-прежнему находилось под присмотром Никиты, а от этого здоровенного парня местные шарахались, как от медведя. Боец на месте Кати не стал бы дипломатничать, а просто спустил бы незадачливого соглядатая с лестницы. Вадим — тоже. Но Никита, Вадим и Матвей ради экономии средств делили одну комнатку на троих, и пробраться в неё незамеченным не получилось бы. Поэтому визитёр нагрянул именно к ней.

Остаётся дождаться ответных действий. В том, что они последуют, сомнений не было. Вопросов было только два: когда и как.

Интермедия

— …Вот уж повеселила, — отсмеявшись, сказал государь, прочитав записку. — И мне урок — не посылать на такое дело дурака… Вон поди, — это уже денщику. — Алексашку ко мне, немедля.

Здесь ему пришлось немного поскучать. Хотелось оседлать коня и проехаться по округе, но распутица сделала это невозможным. Не было желания увязнуть по уши в грязище. Да и Карлуса кому доверить? Разве что тем, с Луны свалившимся, они его точно не упустят. Но вот как раз им он доверять коронованного пленного не спешил. Они и так о шведа кулаки чесали всю дорогу, до сих пор злой, Александр Македонский, чтоб ему пусто было.

«Может, он и Александр, — подумал Пётр Алексеевич, припоминая, как толково сей юнец распорядился имевшимися в его подчинении войсками. — Да только я не Дарий».

Меньшиков появился в комнате уже через минуту.

— Ну, что они? — спросил государь, едва тот прикрыл за собой тяжелую дверь.

— Как и вчера, мин херц — болтают, затевают от скуки поединки без оружия, маются от безделья, — доложил Алексашка.

— О чём болтают?

— Всё больше о том, что станут делать, как дождутся своих. Намерены всем скопом проситься к тебе на службу.

— То мне ведомо. Что ещё?

— Говорят больно странно, мин херц. Говор как будто и русский,