Книга Письма. Том I (1896–1932) - Николай Константинович Рерих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
70
Н. К. Рерих — Р. Тагору*
26 июля 1920 г. Лондон
Дорогой Мастер и Друг,
Уже довольно давно, с тех пор как книги Вашей поэзии стали для меня любимым чтением, я мечтал когда-нибудь встретиться с Вами.
Теперь эта мечта не только осуществилась[301], но я стал обладателем Ваших бесценных строк.
Шлю Вам сердечный привет и благодарность, которую можно выразить лишь одним из самых прекрасных русских слов «Спасибо», что означает «Да благословит Вас Бог».
Всегда Ваш,
71
Н. К. Рерих — Ю. Н. Рериху
[29 октября 1920 г.] Пятница [Нью-Йорк]
Дорогой Юрик,
Все мы радуемся Твоим письмам[302], удачам и завоеваниям. У нас пока идет работа по каталогу. Пока заявили желание иметь выставку: Чикаго, Толедо, Буффало. Каждый день ездим в Бруклин. Ждем завтра, в субботу, какого-то директора насчет Рембрандта. Все не идет так быстро, как хочется, и Бринтон не понимает, что деньги так нужны. Дал ли ты Ланману studio[303]? Когда увидишь Камурашвами? Завтра Света идет в Колумбию[304] уговариваться. В воскресенье у нас Больмы, а обедаем у Саны. За эту неделю я сделал две пастели. Теперь надо залечивать разные поломки в картинах.
Итак, все работаем. Как только решим что-либо денежное, так и напишем, чтобы ехал на воскресенье. Очень хотим Тебя видеть. Получил ли мамино письмо на Greys Holl[305]? Как Устиновы?
Крепко целуем тебя.
72
Н. К. Рерих — Ю. Н. Рериху
[31 октября 1920 г.] Воскресенье [Нью-Йорк]
Дорогой Юрик,
Не получили сегодня, в воскресенье, Твое письмо и опечалились. Почему нет его? Мама все, бедная, в кухне, даже руки попортила. Вчера был директор Wyer, ему Rembr[andt] понравился очень, хоть бы ускорилась продажа!
Сегодня днем у нас Больм с Кошиц. Обедаем у Саны. В понедельник с утра опять за каталог в Бруклине. Только завтра привезут книжный ящик. Завтра страшный день — платеж за квартиру и прочие расходы. Хоть скорее получка денег!!!
Видел ли Ты Комурашвами? Что за тип он? О Тагоре так ничего и не слышно. Как выглядит Ланман? Вчера у нас были сильные стуки в стол — вечером сидел Дерюжинский. Он боится, не устарел ли Бринтон.
Пиши, милый. Все мы ждем Твои вести.
Целую крепко.
73
Н. К. Рерих — Ю. Н. Рериху
[Между 4 и 7 ноября 1920 г.] [Нью-Йорк]
Дорогой Юрик,
Посылаю бумагу[306]. Только сейчас нашли поручителя. Бринтон отказался. Видимо, с Рембрандтом все затягивается. Теперь ищем заложить серьги и начать продавать мои вещи. Kingore, кажется, хочет взять на продажу. Очень радуемся Твоим успехам и сочинениям. Сеансы у нас были. Явления развиваются, но Сахнов[ский] и Дерюж[инский] еще очень далеки от гармонии. Были мы на лекциях Dinshah’а — или низший факир, или шарлатан. Видели Тагора. Он у нас [будет] в понедельник. Всякое Твое письмо нас очень радует. Не пойму, имеет ли Тагор здесь успех. Опять он говорил о приезде Твоем в Шантиникетан[307].
Нет ли в Универс[итете] материалов по «Атлантиде» — по Мексике?
Крепко целуем Тебя.
74
Н. К. Рерих — Ю. Н. Рериху
[25 ноября 1920 г.] Четверг [Нью-Йорк]
Дорогой Юрик,
Вчера был интересный сеанс. Были даны 7 пунктов[308]. Главное: 1) помогать людям, базируясь на данных духами советах, 2) искать волны электронов. Последний, 7 §: «Мировая энергия спасет мир». Потом Авинову была фраза: «Архиерею скажи, пусть поможет беженцам»; вопрос: «чем?», [ответ: ] «в прессе во имя Христа». Сидели до 3 часов. Сегодня у нас масса каких-то там людей, — значит, от 2–5 опять будет базар. И так каждый день.
О займе дело идет в 3-х местах, но тоже пока окончательных ответов нет. Хочется, чтобы суматоха кончилась и явилась возможность работать.
Ты хорошо сделал, что переехал[309]. Вторая лекция Тагора была превосходна[310]. Он будет в Кембридже, кажется, 8 декабря[311]. О пути говорит, о том, что ждет тебя в Шантиникетан. Сейчас ты — самый счастливый, ибо сидишь с книгами; хотелось бы и мне скорей — за картины.
Целую Тебя крепко,
75
Н. К. Рерих — Ю. Н. Рериху[312]
14 декабря 1920 г. Вторник Нью-Йорк
Дорогой Юрик,
Повидай ученика Рамакришны[313] — интересно. Привези Бостонский журнал, где обо мне статья. Выставка идет[314], хотя хлопот много. Кажется, удастся малый заем, но боюсь утверждать. Приехал Саминский. Сейчас едем перевозить картины.
Целуем.
76
Н. К. Рерих — Ю. Н. Рериху[315]
14 января 1921 г. Нью-Йорк
Дорогой Юрик,
Если Тагор еще там, не даст ли он мне очень хорошую рекомендацию в журнал «Asia»[316]? Надо туда проникнуть. Есть предложение 500 дол[ларов] за «Песнь Леля»[317] — пожалуй отдам. Кошиц обругали газеты, и мы очень скорбим[318]. Когда мне приезжать в Бостон[319]? Как прошел завтрак?
Целуем.
77
Н. К. Рерих — В. А. Шибаеву
23 января 1921 г.[Нью-Йорк,] 1 West, 67 Street
Дорогой Владимир Анатолиевич.
Спасибо за привет и за вести. Здесь моя выставка составила целое событие — народ ходил толпами — более 30 000 человек.
Сеансы наши развиваются в сторону сообщений очень важных. Причем руководители стараются внушить наиболее серьезное отношение к делу. Хотели дать связь с Лондоном — не имели ли в виду Ваше сообщение[320]? Мы сидим всегда по средам в 8½ час[ов] вечера. Перенести кружок в иное время нельзя. Попробуйте посидеть в позднее время — тем более что темнота и ночной покой способствуют волнам передачи. Сидим мы в моей мастерской. От 3-го до 12 февр[аля] я буду в Бостоне в Art Club[321] и попытаюсь сидеть с Юриком, но лучше бы попробовать в среду, после 12 февраля. Можно добиться глубоких результатов.
Не пригласите ли
