Книга Игры мажоров. "Сотый" лицей - Дина Ареева

стоит возле стола и молча смотрит в пол.

— Заречная, я тебя спрашиваю.

— Я захотел кофе, — отвечаю по-английски. Продолжаю сидеть. — Заречная оказала любезность, принесла кофе мне и заодно моему другу.

Анвар рядом весь красный. Он нормально воспитан и в жизни не позволит хамить женщине, тем более учительнице. Но у него не отобрали девушку, которая нравится.

— Извините, Дарья Сергеевна, — бормочет он.

— Тогда выйдите из класса и выпейте свой кофе в коридоре, — она тоже говорит по-английски, но спокойно, не истерит. Как будто все в норме. — Если встретите директора или куратора, не забудьте их угостить.

— Окей, — выбираюсь из-за стола. Мамаев идет за мной.

— Ты зачем ее хейтишь? — спрашивает он, как только выходим в коридор.

— Извини, Анвар, больше тебя впутывать не буду, — делаю пару глотков, открываю окно и выливаю кофе.

Возвращаемся на урок, и Дарья больше не вспоминает обо мне. На большое перемене идем в кафетерий, и я не смотрю по сторонам, потому что голодный. Анвар присвистывает и толкает в бок.

— Смотри.

Каменский идет по проходу, на его голове фиолетовая бейсболка. Дебил.

— Мало им Грачева? — цежу сквозь зубы.

Я уже знаю, что предыдущего аута не взяли в Игру. Но Каменского возьмут, куда денутся, это еще то шоу будет. Даже возникает желание поставить против него.

Только ставки на людей — тоже кринжово, даже если это Каменский.

Маша не смотрит на меня, настроение еще хуже, чем было с утра. И я решаю поговорить с Дарьей.

Ищу график консультаций, как раз завтра перед уроками консультация по английскому языку. Ставлю на телефоне будильник и надеюсь, что не просплю.

*PayPass - система бесконтактных платежей международной платежной системы MasterCard.

Глава 11

Дарья

Даша смотрела на стоявшего перед ней мальчишку и не испытывала ничего кроме жалости. Так странно. А ведь она должна бы его ненавидеть, так же, как и его отца.

Странность была еще и в том, что у нее не получалось ненавидеть и самого Топольского.

Она сначала испугалась, ужасно испугалась, когда увидела Андрея на пороге своей квартиры. А потом поняла, что ничего к нему не чувствует. Ни ненависти, ни страха, ни отвращения. Как будто он пустое место.

Только до боли было жаль дочку, которая испуганно жалась к ней. А еще Никиту, не сводящего глаз с Маши.

Она узнала этот взгляд, столько лет работы с детьми — конечно узнала. Влюбленность ни с чем не спутаешь. Что же она натворила, когда согласилась на уговоры Ларки переехать в столицу?

Дарья, несмотря на шок, сумела оценить, как Топольский ведет себя с сыном, а потом и вовсе смогла спокойно его рассмотреть.

Он изменился, теперь это не тот двадцатилетний парень, в которого она влюбилась без памяти восемнадцать лет назад. Он возмужал, раздался в плечах, черты лица стали резче и мужественнее. Вот только глаза те же, как и у его сына.

Дарья поймала себя на том, что пытается найти в нем схожесть с Машкой. Хоть какую-то. Дочь похожа на нее, да, но где-то все равно должны быть гены одного из тех…

Она давно спрашивала себя, почему сейчас может так спокойно думать и говорить о событиях той ночи. Наверное, потому что плохо их помнит.

Гораздо страшнее было потом прийти в себя на грязной скамейке троллейбусной остановки. Отвечать на вопросы следователя, слушать о себе мерзкую ложь бывшей подруги и пережить предательство самых близких людей — родителей.

А еще узнать о беременности…

Она не лгала дочери, у нее и в мыслях не было избавиться от ребенка. Конечно, во многом благодаря Леше, его поддержке и любви. Но теперь Дарья осознавала, как тяжело было ее девочке узнать правду.

Узнать, что она появилась на свет в результате грязных, отвратительных действий. Что ее тело — плоть и кровь от мерзавца, которого у них обеих не поворачивается язык назвать отцом.

У Даши никогда бы не хватило духу рассказать такое Мышке. Своей такой ранимой и чувствительной девочке. У нее поэтому и зрение начало так сильно падать, на нервной почве.

«Лешка, Лешка, ну почему ты не поехал домой на такси? Зачем ты нас бросил одних?»

Для Маши правда оказалась тяжелой и неподъемной. А после визита Топольских Дарья не могла не думать, какой страшной эта правда может стать для Никиты.

Он любит отца и гордится им, это видно. Андрей для сына непререкаемый авторитет. И получится ли все это не разрушить, если сказать Никите, что они с Мышкой могут быть братом и сестрой?

Нет, нельзя. Не получится.

«Как жаль, что нельзя вернуться в прошлое и все изменить».

Сейчас Никита стоял напротив и сверлил ее злым взглядом. Ощетинившийся, как волчонок, приготовившийся к прыжку.

— Почему вы запрещаете Маше со мной встречаться?

Дарья беспомощно развела руками.

— Никита, я не запрещаю. Но я считаю, что Маше рано думать о свиданиях. Она много занимается с репетиторами, а у нее слабое зрение, и ей противопоказаны такие нагрузки… — поднялась из-за стола и встала за спиной у молодого Топольского. — Ей не стоит сейчас забивать голову глупостями.

— Я — не глупость, — он даже кулаки сжал. — И мои чувства тоже. Наши.

А младший Топольский зубастый. Его отец был другой, или это Дарье, влюбленной дурочке, так казалось? Она сложила руки на груди и повернулась к парню.

— Да? А как ты тогда объяснишь вчерашнюю выходку с кофе? Маша наплела мне, что проспорила на желание, но как ты это допустил, Никита? В чем тогда выражаются твои чувства? Или я права, и из-за того, что твой отец депутат, ты позволяешь себе многое? Тогда я тем более не позволю вам видеться.

Топольский глубоко задышал и снова сжал кулаки.

— Пусть Маша перейдет в другую школу. Послушайте меня, так будет правильно.

— Это мы с ней будем решать, где ей учиться. Я правильно понимаю, что ты пришел не на консультацию? Если да, то можешь быть свободен.

— Ну тогда вы отсюда уйдете, — Никита развернулся и выскочил из кабинета.

И снова у нее не было на него злости. Зато еще больше захотелось познакомиться с мадам Топольской.

Дарья опустилась на стул у учительского стола. Как бы она ни отрицала, Никита прав, им лучше всего было бы уйти.

Но если Ларка сказала правду, и