Книга Два часа весны - Маша Брежнева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не отнимает руки, а лишь немного напрягается, словно опять спрашивает себя, но не слишком ли это.
- Можно? – то ли спрашиваю, то ли утверждаю.
- Можно, – тихо говорит Диана.
А у нас ещё одна стадия прогресса…
Диана
- Можно? – спрашивает он, хотя мне кажется, что это не вопрос. Сжимает мою ладонь, а в теле зажигаются яркие лампочки. Сигнальные. Но нет! Это не сигналы «SOS». Это сигналы, что я реагирую на Стефа слишком рьяно.
- Можно, – едва хватает сил ответить. И куда вся решительность подевалась?
Последние крупицы здравого смысла просят остановиться, а другое, неведомое мне чувство, требует продолжения банкета.
Когда мы выходим из этой кофейни, Стефан уже не спрашивает разрешения, а молча берет за руку. Возмущаться некогда, перчатки-то я все равно не захватила собой, а замена перчаток на Стефана Яновича меня вполне устраивает.
- Где ты живешь? – спрашивает Стеф, натягивая капюшон вместо шапки.
- Вот так взяла и рассказала.
- Вот так возьми и расскажи.
Одарив его не самым добрым взглядом, решаю сообщить сей скромный факт.
- В общаге студенческой.
- И как тебе там?
- С какой целью интересуешься? Есть варианты по переселению во дворец?
Он смеётся. Ушам своим не верю: я так сильно рассмешила Стефа!
- Если только к Дракуле, пьющему кровь молодых студенток, Абрамова.
- Нет, спасибо.
- Я просто хотел узнать о тебе ещё что-нибудь, – пожимает плечами Стеф.
- Да, вопрос «Где ты живешь» – определенно лучший вариант.
- Я не думаю перед тем, как сказать.
- Заметно.
- И ты тоже, – моментально отвечает он мне.
- Согласна.
- Если бы у тебя была собака, как бы ты ее назвала? – продолжает после паузы.
- У тебя очень странные вопросы.
- Ты уж попробуй как-нибудь ответить.
- Модестас, например, а сокращённо, Модя, – говорю первое пришедшее на ум нетипичное имя.
- Спасибо, что не «Стефан».
- А ты бы расстроился? Собачка в твою честь – разве это не мило?
- Смотря какая собачка. Если карликовый шпиц, то мне бы не понравилось.
- Дело в размере?
- Абрамова? – смотрит на меня удивленно. – Ты серьезно задаёшь мне этот вопрос?
- Речь все ещё про песиков, Стеф.
Ой, как мне нравится! Ходить по грани, видеть, что он уже едва сдерживается, но приходится терпеть – мы же договорились. И нет, я не считаю себя ужасной. Он знал, с кем имеет дело.
- Про пёсиков, значит…
- Именно про них!
- Будь это хаски, я бы не расстроился.
- У тебя большие запросы, – тихо хихикаю.
- Представить себе не можешь, насколько.
- У нас когда-нибудь получится спокойно разговаривать? – думаю, что нет, но все-таки задаю этот вопрос.
- Это очень вряд ли. Ты слишком необычная, Абрамова.
- Это комплимент?
- Если ты искала спокойствия, то промахнулась, – выдаёт Новаковский.
- А если не искала?
Очень не кстати (или наоборот, слишком кстати?) мы прямо сейчас проходим под аркой дома, и после моего последнего вопроса меня резко впечатывают в кирпичную стену арки, начиная слишком нагло целовать.
Ставлю ладони на грудь Стефа, пытаюсь оттолкнуть его.
- Ты правда думала, что если я не спрашивал разрешения в первый раз, спрошу в третий? – говорит, почти не отрываясь от меня.
- Блин! Уже третий! Как я только могла…
- Могла, ещё как могла! – ухмыляется он.
Его язык устраивает аргентинское танго у меня во рту, а я теряюсь в происходящем, позволяя пробовать на мне чудеса этого «танцевального» мастерства. Как же глупо и неправильно позволять ему целовать себя в этой тёмной арке, где нас никто не видит!
Черт, как неправильно, но как же сладко. Я бы никогда не сдалась так быстро, но Стефан… Холодные пальцы у меня на щеках, на шее, в волосах. Привкус корицы на губах… Его или моих? Не знаю, мы же оба пили одинаковый глинтвейн? А вообще, он точно был безалкогольный? И чего это меня так развезло?
Дышать не могу. Так горячо, просто расплавлюсь сейчас, если никто не подкинет отрезвляющего холода. Но вряд ли это будет Стеф – он только на огне специализируется.
- Как я буду смотреть на тебя в понедельник? – первое, что спрашиваю, когда он находит в себе силы оторваться от моих губ.
- Как и раньше.
- А как было раньше?
- Так, что мне хочется выкинуть к черту всех из аудитории, оставив только тебя.
- Индивидуальные уроки не входят в твои должностные обязанности, – единственное, что приходит на ум для ответа.
- Не входят… Но ты заставляешь забывать обо всем.
- Не забудь свой родной язык, нам же ещё учить его, – смотрю на него с вызовом, явно нарываясь.
- Не волнуйся. Это я точно не забуду.
* * *
Мало мне было одной Миры, так ещё и Света оказывается у нас в общаге. Егор уехал на выходные к родителям, а его невестушка, собираясь к своим, заскочила к нам по дороге. Да так и осталась, узнав, что я ушла на встречу со Стефом.
- Ну? – спрашивают они синхронно, стоит мне зайти в комнату.
- Что ну?
- Ди, мы ждём подробностей! – улыбается Светка.
- Подробностей? Обойдётесь.
Они смотрят на меня обиженно. Переглядываются и улыбаются.
- А что, уже есть, что скрывать? – спрашивает Мира.
- Поумничай ещё, Мир!
- Я лично отсюда не уйду, пока ты не расскажешь, – заявляет Светка и усаживается поудобнее.
Ясно, допрос с пристрастием.
Крепись, Ди. Подруги – тяжелая артиллерия.
Диана
Они ведь не отстанут просто так. Да и что скрывать – мы втроем уже привыкли делиться самым главным друг с другом. Но почему-то сейчас я не готова выворачивать душу. Не знаю, слишком личное это или я просто боюсь, что все происходящее – мыльный пузырь, красивый обман для глупой девочки с Севера…
Я нервничаю. Замечаю, что во френч-прессе осталось еще немного кофе, и пусть мне не хотелось его пить, но я все равно иду к столу и тянусь за своей чашкой. Делаю все под пристальным взглядом девочек, тороплюсь и в итоге разливаю весь остаток кофе на пол, а чашку едва успеваю поймать на лету. Хорошо, что не обожглась, а капли долетели только до носков, не задев джинсы.
