Книга Королевская школа. Часть 1. Пария - Александра Плен

– Что ж, – судья медленно прохаживался вокруг меня, осматривая со всех сторон, – я спрошу тебя еще раз. Позже. Надеюсь, услышу другой ответ.

В его голосе я услышала скрытую угрозу.

– Я буду учиться изо всех сил, арий Хорн, – искренне произнесла я, стараясь выглядеть безобидной и наивной.

Судья подошел вплотную и ласково потрепал меня за щеку, как маленькую девочку. На меня пахнуло тонким ароматом дорогих духов. Приятный запах, но меня опять передернуло, и волоски на коже встали дыбом. Я изо всех сил заставила себя стоять неподвижно и дышать через раз.

– Можешь идти, Дениза, – раздался холодный голос директора.

Я еще раз поклонилась и выскользнула из кабинета, облегченно выдыхая.

Верховный судья выглядел смертельно опасным. Может, он мне не нравился, потому что отправил моего отца на казнь, может, пугало его красивое лицо и странная манера разговора растягивать слова, но интуиция кричала держаться от него подальше.

Из подслушанного разговора я поняла, что арий Китеп меня не отдаст. Пока не закончу школу, я неприкосновенна. Значит, еще четыре года в запасе у меня есть. А там или верховный забудет обо мне, и я перестану быть ему интересна, или выучусь защищаться так, чтобы меня не мог никто обидеть.

***

Билет я купила во второй класс, с дрожью вспоминая прошлую недельную поездку в третьем. Немного успокоившись на счет денег, поняв, что зарабатывать могу, позволила себе шикануть. Новый кожаный чемодан, купленный у тех же контрабандистов, вместил подарки, грамоту (похвастаться Марте) и сменную одежду. Вместе с прелестным летним платьем с широким поясом, в котором спрятала два золотых и двадцать серебряных монет, он превратил меня в приличную девушку среднего сословия, дочь торговца или служащего.

За десять серебряных мне достался отдельный закуток в вагоне, огороженный невысокими перилами, по пояс высотой. Там стояло кресло с откидной спинкой и крошечный столик. Таких закутков в вагоне было двадцать. Первый класс предусматривал отдельное купе, но стоил целый золотой до конечной, куда я ехала.

«Очень даже неплохо», – подумала я, устраивая чемодан под стенку. На столик выставила кусок пирога и бутылку с водой, купленные на вокзале. А чтобы не скучать в дороге, взяла с собой несколько тетрадей с лекциями. Рядом, за стенкой копошилась соседка, немолодая женщина, ехавшая к свекрови, которая приболела. Мы с ней немного пообщались на перроне. Я назвалась Денизой Крейгон, дочерью владельца ювелирного магазина в Шалире. Если спросит что-нибудь о драгоценностях, я не сяду в лужу, так как знаю о них почти все.

Дорога прошла даже лучше, чем я ожидала. В вагоне был отдельный туалет с рукомойником, на каждой станции заходили торговцы едой и напитками. За долгую дорогу я подучила геометрию и уже могла сходу определять расстояние и угол наклона. Зазубрила числа до тысячи и систему измерения. Размеры, углы, плотность, температуру и все остальное. На всякий случай. Пусть я пока боялась сама составлять заклинания, предпочитая использовать готовые формулы, но хотелось бы понимать, что произносишь. Папа с легкостью их сам писал.

Из поселка я взяла извозчика. Мне не терпелось увидеть Марту. Хотелось обнять любимую няню, похвастаться успехами, пожаловаться на неудачи. Может, даже расскажу про Дария. Интересно, она посмеется над моим детским безобидным увлечением лучшим студентом или нет? Иногда мы с Мартой шутливо рассуждали, кто бы мне мог составить пару, если бы все сложилось по-другому и наш род не лишили бы всего. Она представляла моим женихом умного родовитого красавца-ария, лучшего парня во всем королевстве. Я же перечила, что выйду замуж только по любви, и, если даже он будет бедным и не арием, – это меня не остановит!

Настроение было преотличным – за окном показались знакомые окраины хутора. Я вдруг заулыбалась, вспоминая ее слова о том, как мой отец выставлял бы за порог сотни просителей моей руки, выстроившихся в очередь перед замком, или устраивал соревнования на заднем дворе, выбирая лучшего. Такие легкомысленные разговоры отвлекали нас от серой действительности, от вида убогого убранства деревянного дома, давно просившего ремонта, от однообразной простой еды, от тяжелой работы в огороде.

Я остановила бричку напротив ворот. Был уже вечер, но почему-то свет в окнах не горел, и дымок не вился из трубы. Я расплатилась, забрала чемодан и быстро пошла к дому. Дверь была заколочена. Я стучала и кричала – никто мне не открыл. Где же Марта? Я, конечно, хотела сделать сюрприз, но не такой же. Вдруг она собралась к кому-то в гости? Или решила посетить свой дом, который оставила, когда мы убегали? Вот это будет невезение!

Оставив чемодан у двери, я направилась к ближайшему соседу – мельнику.

– Так Марта уже полгода, как умерла, – огорошил меня он.

Я ухватилась за перила, пошатнувшись. Ноги вдруг стали ватными.

– Но как же?.. – пролепетала я. – Не может этого быть… Она же писала мне в школу. Я получила от нее пять писем. Последнее месяц назад.

– Это я посылала тебе письма, – на крыльцо вышла жена мельника, герра Лукреция, – проходи в дом, я все расскажу.

На подгибающихся ногах я зашла в гостиную. Усадив меня за стол и дав в руки чашку с чаем, она принялась рассказывать.

– Марта слегла сразу же после твоего отъезда, словно держалась лишь до тех пор, пока ты уедешь, – женщина с жалостью смотрела на меня, – я приносила ей еду, лечебные настои, но ничего не помогало, она медленно угасала. Она заставила нас забрать коз.

– А как же письма? – хлюпнула носом я.

Почему я ничего не замечала? Я видела, как ей тяжело было дышать и какой бледной она была, как плохо ела, но не придавала значения.

– Она продержалась до твоего первого письма. Потом села и написала шесть писем подряд. Отдала их мне и попросила отсылать раз в месяц по одному письму, – Лукреция встала и подошла к комоду, вытащила связанные конверты. – Вот, Дениза. Все твои письма, кроме первого. Я их не читала, можешь забрать.

Меня душили слезы. Марта умерла одна, в холодном пустом доме, а я даже не знала об этом.

– Не плачь, – рука Лукреции накрыла мою, – это был ее выбор. Она хотела, чтобы ты училась, и не хотела, чтобы переживания за нее отвлекали тебя.

– Вы знаете, кто я? – я подняла на женщину заплаканный взгляд. Она улыбнулась.

– Догадываюсь. Но не беспокойся, я никому не скажу. Марта выучила моих детей читать и писать, была моей подругой, я сберегу ее и твою тайну.

– Спасибо, – хотелось забиться в самый темный угол и выплакаться, но оставался еще один вопрос, который меня занимал. – Вы говорили, что она вам передала шесть писем. А мне пришли только пять.

– Да, конечно, – Лукреция протянула конверт, – держи. Это последнее. Марта просила отправить его в первый день осени, но если ты уже здесь…

– Где ее похоронили? – поинтересовалась я, бережно складывая письмо в карман.