Книга Кольцо предназначения - Наталия Ломовская

Вероника нехотя улыбнулась. Геллер умела быть необычайно милой и сегодня была в самом радужном расположении духа. Кроме того, Вере не терпелось выпытать у нее подробности давешнего свидания. Все же Саша была ее единственной на этот момент подругой, а Веронике, выросшей в обществе сестры, так не хватало порой девичьей болтовни, интимных секретов, которыми, краснея, делятся на ушко и упрашивают «никому, никогда»!

– Ну, идем?

– Пошли.

– Жаль, магазинов в Верхневолжске мало, – притворно-печально вздохнула Саша на улице. – Вот в Питере...

И замолчала, словно выдала какую-то тайну.

– Конечно, в Питере... А ты что – жила там?

– А? Да. Некоторое время. Грустная история. Не хочу про это говорить.

Вероника, умница, мигом сообразила – разбитная подруга жила там, очевидно, с возлюбленным, но не срослось у них. Но теперь-то все хорошо? Последние слова она произнесла вслух.

– Теперь да-а, – лукаво протянула Саша.

– Ну, как он?

– Кто?

– Да он!

– А-а. Потрясающий! И, знаешь, я возлагаю на него большие надежды. Давай в «Манеж», ага?

Торговый комплекс «Манеж» был для провинции велик и богат. Три этажа, десятки отделов, лифт на бархатно-мягком ходу, дорогая кофейня. Вероника присмотрела себе кофточку – чудесную, летнюю, с раскидисто-полетными плиссированными рукавами, но и тут ее ожидало разочарование. Нет, цена оказалась вполне умеренной, даже на остатки своих средств Вера купила бы это бело-голубое чудо... Но пуговки подло отказались сходиться где-то в районе солнечного сплетения, и как Вероника ни ужимала животик – ничего не вышло.

– А побольше размера нет? – жалобно спросила она, высунувшись из-за лиловой кулисы, из беспощадного света примерочной.

– Сорок четвертый самый большой, – презрительно ответила продавщица сквозь жевательную резинку. Но вовремя спохватилась – теряем покупателя, да и от старшего менеджера можно взбучку получить! – и доставила Веронике еще одну кофточку, тоже голубую, но совсем не такую красивую и легкомысленную.

– Сорок четвертый самый большой, – сообщила Вера Саше. – А я, значит, больше самого большого. Кошмар какой.

– Да ты что, расстроилась? Брось. Приналегла на шашлык, вот и все. Растрясешь. Слушай, давай я эту кофточку примерю, а?

Разумеется, на Саше негодная тряпка сидела идеально – и на животе сходилась, и грудь аппетитно обнажала. Но благородная подруга ее не купила.

– У меня глаза зеленые, волосы рыжие, мне не идет, – мотивировала свой отказ продавщице.

– Де-евушка, к глазам только бабульки подбирают! – оскорбилась продавщица.

– Да? Спасибо, внученька!

Издевательски захохотав, Саша повернулась к выходу, Вероника поплелась за ней. Везет же людям – и кофточка сходится, и в личной жизни порядок, и продавщицу на место поставить умеет!

В парфюмерном отделе долго нюхали духи – Саша была знатоком ароматов. Ах, какие же привлекательные все эти чудесные флакончики и какие дорогие. Геллер выбирала-выбирала и отправила продавщицу «на кассу» с модной новинкой – ароматом мускусно-едким, трагичным, огненным.

– Не тяжеловато для лета? – робко поинтересовалась Вероника.

– Много вы, сударыня, понимаете! В самый раз! – и Саша щедро оросила из пробника свои рыжие волосы.

Но все же и Веру ждала маленькая радость в этом парфюмерном раю. Саше у кассы вручили подарок – крошечный пробник в радужной обложке. Геллер открыла, понюхала и усмехнулась.

– Детский какой запах. На. Это тебе.

А Вере духи понравились. В них жил шепот нагретой солнцем зеленой травы, и морской соленый ветерок, и горечь апельсиновой корки. Тихонько, словно стыдясь своей радости, надушила за ушами и замерла, вдыхая запах с ладони.

– Обязательно куплю себе такие, – решила она, но к прилавкам не повернула. Духи – не предмет первой необходимости, пока можно и так, с пробником. Но потом...

Замечтавшись, она шла рядом с Сашей и очнулась только в белоснежной прохладе – отдел свадебных платьев!

– А тут-то мы зачем? – шепотом спросила у подруги, сторонясь от растопорщившегося, самодовольного кринолина.

– Как зачем? Ты разве передумала выходить замуж? – громко ответила Саша. – Представляете, девушка, она передумала!

– В наше время передумывать не стоит, – наставительно произнесла «девушка» – на самом деле солидная дама с шиньоном и в шелковом платье, пропотевшем под мышками. – Берут – так иди. А платьице мы вам подберем – пирожное! И для подружки найдем. Вы ведь свидетельница?

– Да, да, – кивала Саша. – Вот, ходим, ищем, к вам зашли.

– У меня найдете! – заверила дама. – Польские, итальянские, на любой кошелек, на любой вкус! Глазки-то разбегаются? Ну-ка, давайте примерим...

Эти двое быстро взяли Веронику в оборот. Огорошенная странной фантазией Саши, оглушенная с одной стороны – запахом пота, с другой – не менее едким запахом духов, она моментально оказалась втиснутой в узкий корсет, а от талии топорщилась невиданной ширины юбка.

– Вроде по размеру, – выдохнула дама. – Ну-ка, давай в сторону, пусть невеста на себя полюбуется...

Продавщица и Саша отступились, как-то стушевались, и Вероника осталась наедине со своим зазеркальным двойником. Ворох белой материи, чуть тронутые загаром плечи, выступающие из кружев, руки кажутся несоразмерно тонкими из-за пышных, с бантами, рукавов фонариком, испуганное лицо... И словно кто-то показался рядом. Ах да – жених. На свадьбе нужен жених, куда ж без него? Высокий, Вероника ему едва по плечо. Лица не видно, но чувствуется – он улыбается и смотрит так нежно...

– Эй, подружка, смотри, невеста-то сомлела совсем! Ай ты, господи, девчонки-то какие хлипкие пошли! Дай-ка я расстегну, да не мешайся!

Общими усилиями Веронику извлекли из белого кокона, втолкнули в ее сарафанчик, усадили на стул. Продавщица набрала в рот минералки из бутылки, дунула-плюнула в лицо.

– Ну? Еще? А ты, подружка, маши вот тетрадочкой! Беременная она, что ли?

– Не надо, уже все нормально, – обрела голос Вероника. – Пойдем, Саш?

– Да вы возвращайтесь! У меня самые лучшие платья, на любой вкус, на любой... – провожал их голос продавщицы.

– Не сердись, лапуль, я зря это затеяла! – каялась Саша. – Ты что ж такая слабая, невеста без места? Пошли на воздух. А то, может, в кофейне посидим, выпьем холодненького?

– Не надо, Саш. Я домой.

По пути домой утомленная придирками начальника и трудными радостями шопинга Вероника вдруг задумалась: «Почему, если у меня в жизни хоть что-то начинает ладиться, хоть какой-то проблеск намечается или мне просто хорошо, обязательно находится сила, стремящаяся во что бы то ни стало вернуть меня на грешную землю, ткнуть лицом в грязь, напомнить, что радость – не для меня. Почему, за что отняли маму, отлучили сестру, сделали чужим отца? Почему Данька такой – никакой? Почему шеф набросился с утра пораньше? И кофточка не по размеру оказалась, и чуть в обморок не упала! Почему?..»