Книга Два жениха и один под кроватью - Марина Ли

— Тебе понравится, — заверил мужчина. — Хотя лучше бы мы остановили свой выбор на «Граале». День стража границ — это…

— Поедим и свалим отсюда, — перебила я, не сводя жадного взгляда с очага. Интересно, обжорством можно заразиться?

— Слово наставницы закон, — хмыкнул Даккей и, подхватив меня под локоток, проводил до нужного столика. Пахло тут так восхитительно вкусно, что у меня начала кружиться голова.

Впрочем, возможно, это от голода.

— Что господа будут заказывать? — спросил вынырнувший буквально из ниоткуда подавальщик и ловко всучил мне едальный и винный лист.

— Телятину, — не вчитываясь в ровные строчки, объявила я. — Чесночную похлёбку, картошку, как вон у тех господ… с синими носами, и квас.

— На двоих, — согласился с моим выбором Даккей. — А ещё лично для меня ваших фирменных утопленников, шкалик беленькой и две чарки красного.

— Сладкого? — уточнил по последнему пункту подавальщик.

— И креплёного, — счастливо моргнул Даккей.

А когда мы остались наедине, с виноватым видом пояснил:

— Я вообще-то бренди люблю, но в этом заведении за такой заказ можно получить кружкой в лоб.

Не покраснела я лишь потому, что и так, судя по горящим с холода щекам, была розовая, как новорожденный поросёнок.

— Агрессивный тут народец, — прокомментировала я, сделав вид, что не заметила провокационного замечания про бренди.

— Обычно, нет, — возразил Даккей. — Но сегодня первый понедельник октября.

— Уже почти закончился…

— А каждый нормальный человек, знает, почему в день стража границ из дому лучше не выходить… Временами они хуже демонов.

— Не так страшен демон, как его малюют, — пробормотала я расхожую истину, но думала при этом про Рогля. Боевик в гневе вскинул брови. Ну, правильно. Папенька тоже не воспринимает шуток на эту тему. Первые десять лет после Предела вообще всё строго было, потом, правда, полегчало. — Я к тому, что любого демона можно победить, если обладать достаточной силой магии и нужными знаниями.

— Напитки сейчас подавать? — встрял в наш диалог подавальщик, выставляя при этом на стол чашки с вином, кувшин с квасом и шкалик беленькой для Даккея. — Закуски принесут через минуту. Горячего придётся чуть подождать.

Я тихонько вздохнула, старясь не смотреть на очаг. Боевик пододвинул ко мне чашку с ароматным вином, но я не рискнула его пить на голодный желудок.

— Кто такие утопленники?

— Что?

— Ты заказал фирменных утопленников. Что это такое?

— О-о-о-о… — протянул Даккей. — Это что-то восхитительное. Это такие сардельки и штучки из козьего сыра… их в специальном растворе замачивают… Ммм! Пальчики оближешь!

— От маринованной колбасы и сыра? — Я брезгливо скривилась. — Как-то слабо верится.

— Сначала попробуй, а потом нос воротить будешь… О! А вот, кстати, и наши закуски.

Всё тот же подавальщик поставил перед нами тарелку с пресловутыми утопленниками, корзинку со свежим хлебом, нарезанным огромными ломтями и горшочек с чем-то бело-зелёным. Из приборов нам оставили одну деревянную лопаточку, вроде тех, которыми кухарки переворачивают блины на сковородках.

— Что это?

— Солёный творог с укропом и зелёным луком. Сейчас покажу, как это едят.

Даккей схватил лопатку и, зачерпнув массу из горшочка, ловко размазал её по хлебу. А затем, провокационно улыбаясь, поднёс этот бутерброд к моим губам и, улыбаясь, протянул:

— А-а-а-м.

И я, как заворожённая, подалась вперёд, даже рот приоткрыла, но когда аппетитный аромат коснулся ноздрей, отшатнулась. Что я творю? По-моему, у меня от голода случилось некоторое помрачение рассудка.

— Я сама.

Взяла бутерброд из рук довольного боевика и осторожно надкусила.

— Очень неплохо.

— Неплохо?! — фыркнул Даккей, намазывая творог на второй кусок хлеба. — На Пределе за такой горшочек половину жалования любой бы выложил. Полковой кухарь у нас всё больше по кашам был. Нас всех от них уже к концу первого года службы воротило, так мы наловчились в ближайшее село бегать. Мага там не было ни одного, а соответственно, ни единого изысканного блюда. Всё самое простое, из жизни простых людей, но при этом — невероятно вкусное… Хозяин этого заведения из тех краёв. Суровый мужик, но хороший… Утопленника не хочешь попробовать?

— Воздержусь, — отказалась я.

Приготовленный Даккеем бутерброд закончился на удивление быстро, и я потянулась за ещё одним ломтём, но мою руку поймали на подлёте.

— Не торопись, — мягко улыбаясь, посоветовал боевик. — Оставь местечко для горячего.

Я вздохнула, не скрывая своего разочарования, и почти уже совсем была готова заявить, что он меня недооценивает, что меня сам Рогль тренировал вкусняшки есть… Но тут на наш стол поставили огромную буханку хлеба в две мои головы размером и оповестили радостно:

— Ваша чесночная похлёбка, — и шваркнули на стол деревянную ложку.

— Я столько в жизни не съем, — вынуждена была признать я.

— И не нужно, — хохотнул Даккей. — Это порция на двоих.

От сердца немного отлегло, но уже в следующий момент я вновь всполошилась:

— А почему тогда ложка одна?.. И сколько это всё стоит?.. У меня жалования не хватит.

— Твоё жалованье не пострадает, — отмахнулся боевик. — А ложка одна, потому что это селянская кухня.

И объяснил, поймав мой ничего не понимающий взгляд:

— В старину, если в большой селянской семье — а они всегда были большими, знаешь ведь? Чем больше детей, тем больше работников, — наступали голодные времена, то на стол клали лишь одну ложку, а еду и без того по тарелкам не раскладывали, уж больно это накладно было, держать миску для каждого рта…

Той самой лопаточкой, которой намазывал творог, Даккей сковырнул с буханки хлебную крышку и блаженно прикрыл глаза, вдыхая носом густой запах чесночной похлёбки.

— Глава семьи снимал пробу с похлёбки и передавал ложку жене. Та — старшему сыну. Тот — своей жене… И так по кругу. Пока мы не женаты, первую ложку уступаю тебе.

— Кто сказал, что я вообще за тебя замуж пойду? — краснея и оглядываясь по сторонам, прошептала я.

— Хочешь, чтобы я начал?

— Нет! — Я схватила ложку и с воинственным видом придвинула к себе хлебный котелок. — И мы поступим по-другому. Я съем половину… или меньше. А ты доешь то, что останется.

Даккей рассмеялся, но оспаривать право первой ложки не стал.

— Договорились, — согласился он.

Я успела съесть пять или шесть ложек, когда к нашему столу подошёл глубоко нетрезвый мужик. Он ухватился рукой за спинку свободного стула и, пьяно щурясь, выдохнул боевику в лицо: