Книга Его чужая жена - Екатерина Каблукова

Руперт вдруг заметил, что уже минуты три задумчиво режет на тарелке ветчину на аккуратные маленькие кусочки. Все еще хмурясь, он подцепил один из них, положил в рот, тщательно прожевал и поморщился: ветчина была слишком грубой. Изготовленная по деревенскому рецепту, она не шла ни в какое сравнение с тем, что подавал повар в его доме.

Запив мясо чаем, лорд Сен-Клер вновь погрузился в раздумья. Он не знал, почему не рассказал кузену о том, что прогуливался с его женой по побережью. Когда Руперт вошел в комнату, где Тони страдал от похмелья, Дениза была уже там.

Она не проронила ни слова, даже не взглянула на своего утреннего компаньона, но в то же время Руперт понял, что рассказать кузену о встрече в бухте будет равносильно предательству. Лорд Сен-Клер смолчал, прекрасно понимая, что тайна объединит его и жену Тони, сделает сообщниками. И сейчас он не раскаивался в этом.

Тори тронул его лапой, привлекая внимание к своей персоне. Руперт протянул кусочек ветчины, который пес слизнул с большим удовольствием.

— Что ж, приятель, похоже, вторую половину дня нам с тобой придется провести в обществе друг друга, — констатировал Руперт, подняв глаза на небо, затягивающееся дождевыми тучами. — Надеюсь, ты не возражаешь против чтения? Как мне помнится, в охотничьей комнате был целый шкаф, набитый пыльными фолиантами. Возможно, там отыщется что-нибудь не слишком нравоучительное?

Тори застучал хвостом о пол и радостно тявкнул.

— Я так и думал, — задумчиво отозвался его хозяин и направился в охотничью комнату, распорядившись принести туда кларет.

Дениза вышла из своей комнаты лишь к ужину, поданному, по обыкновению сельской жизни, в шесть вечера. Она умылась холодной водой, но глаза все равно покраснели, а веки слегка припухли. Можно было попробовать создать очередную иллюзию, но не осталось сил. К тому же девушка подозревала, что Руперт легко развеет ее чары.

Она накинула шаль, скрывая синяки, проступившие на коже там, где пальцы Тони днем сжимали плечи, но ткань то и дело предательски сползала, открывая уродливые пятна.

В очередной раз поддернув набивной шелк, виконтесса спустилась в гостиную. Признаться, комната стала слегка уютнее, или же дело было в том, что она была хорошо протоплена, а в темном чреве камина до сих пор алели угли.

Дениза села в кресло и задумчиво посмотрела на золотистые искры, вспыхивавшие в черных трещинах почти полностью сгоревшего полена.

Дверь скрипнула, и к девушке подлетел Тори. Опасаясь, что он будет прыгать и испачкает ей платье, женщина наклонилась и погладила пса, старательно избегая смотреть на порог комнаты.

— Я приказал разжечь камин, надеюсь, вы не возражаете? — раздался голос Руперта.

Дениза выпрямилась. Шаль вновь соскользнула, и виконтесса торопливо поправила ткань, прикрывая оголившиеся плечи.

— Ничуть.

Судя по сузившимся глазам, лорд Сен-Клер все-таки заметил синяки, как, впрочем, и покрасневшие от слез веки.

— Вижу, смятое платье было не единственным, что пострадало от вашего общения с мужем? — Он не стал церемониться.

Дениза мгновенно вскинулась, но потом пожала плечами, давая понять, что не видит смысла отрицать очевидное.

— Энтони — мой муж. Я принадлежу ему, как и этот дом, этот камин, олдсмобиль…

— Вам не стоит оправдывать его гнусные поступки! — импульсивно возразил Руперт. Девушка вздрогнула, и он добавил уже спокойнее: — Простите, мне не стоило днем оставлять вас одних.

— Вы все равно ничего бы не смогли сделать.

— Не думаю, что при мне он бы посмел… — покачал головой лорд Сен-Клер. Он подошел к столику, где стоял кларет, налил два бокала и протянул один из них хозяйке дома. — Тони сказал, вы из здешних мест?

Она улыбнулась и пригубила вино.

— Чуть южнее. Дейвон.

— А, — только и ответил Руперт. — Энтони говорил — кровь древних королей!

Дениза насмешливо посмотрела поверх бокала:

— Энтони мне польстил. Мой род — всего лишь побочная ветвь. Наш герб — мартлет: птица-вестник, перечеркнутая красной линией. Справа налево.

— Бастард… от дочери короля?

— Именно. По легенде, ее облагодетельствовал не то кто-то из бесчисленных богов, не то великий волшебник короля Ландау… Хотя мне кажется, что искуситель был просто крепким парнем из соседней деревни. — Виконтесса Сен-Клер усмехнулась. — Я вас шокировала?

— Ничуть. — Руперт приподнял бокал в шутливом госте. — И какая же из дочерей короля?

— Морриган.

— Воинственная дева.

— Увы. Так что зря вы сравнивали меня сегодня с Айне. Мое призвание — битва, а не любовь.

— Иногда любовь — тоже битва. — Руперт сказал это, глядя на тлеющие угли.

Денизе показалось, что он что-то вспомнил. Она внимательно посмотрела на него, ожидая продолжения этой фразы, но лорд Сен-Клер молчал, делая вид, что увлечен огнем в камине.

— Хотите отыскать огненного демона? — спросила Дениза, желая вернуть ту легкость разговора, которая все время ускользала, словно растворяясь в тяжелой атмосфере старинного особняка, стоявшего на краю земли.

— Здесь? В углях освященного по всем правилам дома? — Руперт рассмеялся. — Нет, благодарю покорно!

— А вы их ловили?

— Кого? Демонов?

— Огненных элементалей, — с улыбкой поправила его Дениза.

— Огненных элементалей… — Милорд тоже невольно улыбнулся. — Разумеется, мое университетское обучение включало в себя и столь интересное занятие, как огранка рубина, а потом и прогулка в грозу ради того, чтобы закопать в песок свою поделку и с нетерпеливым ужасом ждать, когда в него ударит молния.

— С ужасом? Почему?

— Если рубин окажется с изъяном, демон может вырваться, и тогда…

Деликатное покашливание прервало рассказ Руперта. Порридж появился в дверях с известием, что ужин подан, а его честь предпочитает остаться в своей комнате по причине плохого самочувствия.

Лорд Сен-Клер допил кларет и протянул руку Денизе:

— Думаю, нам не стоит задерживаться, ведь ваша кухарка не любит разогревать еду.

— Скажу вам по секрету, она и готовить не слишком любит! — рассмеялась хозяйка дома. Ее смех был очень мелодичным.

За ужином Руперт был в меру оживлен. Оставив тему огненных демонов, он с видимым удовольствием рассказывал своей собеседнице последние столичные сплетни и анекдоты. Дениза с неподдельным интересом поддерживала разговор, вспоминая немногочисленных знакомых в Ландау и иногда отпуская остроумные комментарии.

— На этом месте я должна удалиться, оставив вас с портвейном и сигарой, — заметила хозяйка дома, когда лакеи вынесли последнее блюдо.