Книга Когда даже ангелы посылают - Дарья Волкова

- Денис... Ты серьезно?

- Какие шутки, если речь идет о сперме? - хмыкнул квалифицированный андролог. - Катя, ну ты же не можешь не понимать - мы есть то, что мы едим. Мы строимся из того, что потребляем. Чем покормишь - то и покушаешь.

- ДЕНИС!!!

- Не ори на меня - не выросла еще. Ну, вопросы чисто академического характера есть еще?

Катя прокашлялась. Ну раз уж все равно спалилась....

- А если он лимоны ест... как апельсины - дольками. Несколько штук за раз... Это как называется?

- Это, Катенька, называется - везение. Где такого уникума отхватила?

Продолжать разговор Катя больше не смогла - сбросила. Но еще слышала в трубке низкий смех. А, обернувшись, увидела стоящего в дверях Кира.

- А я тебе лимонад принес...

Катя растерянно смотрела на высокий стакан в его руке. Жарко, правда, жарко, но... Как много он слышал?

- Кто такой Денис?

Ох...

- Это... - Катя нервным движением засунула телефон в задний карман джинсовых шорт. - Это друг. Нет, точнее коллега! - поспешила исправиться, заметив, как потемнело лицо Кирилла... - Но и друг тоже, но не мой, а Коли!

- Еще и Коля есть?! - выдохнул со свистом Кир и залпом осушил лимонад.

- Коля - друг детства! Он тоже врач! Женат. И детский хирург.

Взгляд Кирилла метнулся на мгновение к ее животу.

- У него... у тебя... у нас... проблемы... хирургические?

- Нет! - Катя не знала, как выкручиваться. - Коля тут вообще не при чем!

- А кто при чем? - Кир был неумолим. - У кого проблемы? У Дениса этого какая... специализация?

Катя выдохнула. Спалилась - так по полной.

- Он уролог-андролог.

Кирилл хмурился, переваривая услышанное.

- Это же... врач... для мужчин?

Катя кивнула, едва дыша.

Еле слышно звякнул поставленный стакан.

- Катя... - негромко. - Если тебе кажется, что со мной что-то не так... то... может быть, стоит сначала поговорить со мной?

Ей стало страшно от его голоса. И больно. И стыдно. И ничего лучше не придумала, как обнять за шею и прижаться. И с облегчением почувствовать его руки на спине - почти сразу же.

- С тобой все в порядке. Более чем. Просто...

- Просто - что? - упрямо.

- Обещай, что не будешь смеяться!

- Катя... - он выдохнул почти со стоном. - Вот сейчас мне вообще не до смеха.

Она отстранилась. Недоверчиво посмотрела в осенние глаза.

- Ты.... Ты ревнуешь, что ли? К Денису? Господи, но это глупо!

- Глупо, - покаянно согласился он. - Ужасно глупо. И я ужасно... - жалобно и одновременно упрямо, - ужасно ревную. Что у тебя за дела с этим Денисом?

Ревнует... Тепло от этого слова наполнило ее всю. Но насладиться ей не дали.

- Катя? - требовательно. - О чем вы говорили?

Катерина выдохнула. И шепотом на ухо оформила явку с повинной. В процессе чувствовала, как Кир сначала дышать перестал, а потом задышал часто. Она долго не решалась оторвать лицо от его плеча. Но пришлось.

Между прочим, смущены оба. И румянец у обоих.

- Это правда? - его голос звучит глухо. - Из-за чертовых лимонов? Вкусно?

- Очень, - она снова прячет лицо ему в плечо. - Ничего не могу с этим поделать, но это правда. Ты вкусный.

Они еще какое-то время стоят вместе. А потом он говорит ей негромко на ухо.

- А ты пахнешь земляникой. И на вкус тоже. И на цвет.

Она лишь сильнее вжимает лицо в его плечо. Оказывается, она умеет смущаться. Оказывается, умеет очень сильно.

- Кать... - он трется о ее макушку щекой. - Пока мы не сгорели со стыда окончательно, пойдем в постель. Я сегодня лимонов штуки три съел.

Три лимона - это вкусно. Очень.

11.4

*

Катя вышла из ванной. Кир, после массажа, секса и обнимашек лежал недвижным тельцем на кровати, широко раскинув руки. Из-под одеяла торчали босые ступни. У него крупные ступни, размер ноги - сорок четвертый. С половиной.

Так, стоп, это что, грязь? Чистота в квартире Кира была Катиной гордостью. А тут... на ступнях сорок четвертого с половиной размера что-то темное...

Она подошла и колупнула. Кир взвизгнул. Ну, точнее, молодой мужчина не может визжать, конечно. Но звук был громкий, очень.

- Ты что делаешь?! - он обмотался одеялом. - Я щекотки боюсь панически!

А могла бы и догадаться - с его-то тактильной чувствительностью.

- Извини, - села рядом. - Мне показалось, у тебя что-то на подошве.

Кир помолчал. Вздохнул.

- Не показалось.

Они некоторое время смотрели друг на друга.

- Покажи, - потребовала Катя.

Из-под одеяла высунулась волосатая нога сорок четвертого с половиной калибра. За ней вторая. Катя нагнулась, разглядывая ступни. Смотрела долго, внимательно, даже губами шевелила. А потом внезапно опрокинулась на кровать, захлебываясь смехом.

- Что, ну что ты смеешься?! - Кир навис над ней. Пытался говорить строгим голосом, но глаза смеялись, и солнце било из-за осенних туч. - Хотя я понимаю - это...

- Смешно! - Катя отпихнула его и села. - Погоди, я правильно понимаю, что педали у тебя попутаны?

- Правильно, - уныло согласился Кир, садясь по-турецки и разглядывая свои ступни. На них красовались две надписи - left и right. Причем первая была на правой ноге, а вторая - на левой.

- Ты же говорил, что дипломатам тату не положены?

- Хочешь, чтобы я что-то сделал - скажи, что этого делать нельзя, - криво усмехнулся Кир. - Я долго думал, как обойти этот запрет. Ну, не то, чтобы запрет... Но если у тебя есть тату или пирсинг и прочее - путь в послы тебе заказан. А я... на меня... Но, в общем, карьеру мне ломать нельзя было. А стопа... ее ж никто не видит, в общем-то.

- Ну а как так получилось, что ноги перепутаны? - веселье вдруг куда-то делось.

- Так я же щекотки боюсь, - Кир пожал плечами. - Тату делали под мощной анестезией, у меня на нее реакция какая-то - заторможенный был, процесс не контролировал. Мастер сидел напротив меня. Ну а ему что - у него все норм. Для него это left и right, все четко.

- Господи, нелепо как...

- У меня, Кать, в жизни все так.

Именно тогда он вдруг взял - и рассказал ей. Все. Про конфликт с отцом, про то, как в двадцать лет лишился матери. Про братьев, про свою вынужденную дипломатическую карьеру, про мечту стать историком-лингвистом. В общем, часа два говорила без перерыва. А Катя слушала. И понимала, что это не влюбленность.