Книга Последний кайзер. Вильгельм Неистовый - Джайлз Макдоно

В отличие от Эме Хинцпетер был разочарован своим учеником. Вильгельм явно не удовлетворял его критериям. «Я не думаю, что он умен, — писал учитель, — хотя и обладает хорошей памятью. С другой стороны, он сам уверен, что все знает и понимает, готов высказываться по любому вопросу, причем с категоричностью, которая исключает всякие возражения». Примером, подтверждающим оценку Хинцпетера, могут служить высказывания Вильгельма о древних языках. Греческим он восхищался: «Я настоятельно утверждаю, что нет ничего более высокого, чем язык античной Греции, нет более великого грека, чем Гомер, и нет ничего лучше его „Илиады“». Отец поддерживал его интерес к Греции, подарив ему, в частности, терракотовые скульптуры Ахилла и Патрокла. Зато о великом римском ораторе Цицероне наш герой отзывался крайне пренебрежительно, что несколько странно для такого любителя публичных выступлений, которым стал Вильгельм в зрелом возрасте. «Тускуланские диспуты» — это, по его мнению, еще куда ни шло, но в трактате Цицерона «Об ораторском искусстве» он «не обнаружил ничего, кроме бессвязного набора слов и фраз с перечнем имен разных ораторов и софистов, что совсем неинтересно». Вот Демосфен — это да! Горация он заклеймил как плебея.

Вильгельма интересовала история средневековой Германии. Переход к Новому времени вызывал в нем отрицательные эмоции: «Здесь заметно начало упадка германского рейха; то ли дело время рыцарей: тогда Священная Римская империя была на вершине мощи и во главе всего цивилизованного мира». Все более критическим становилось отношение Вильгельма к традиционной программе гуманитарной гимназии с ее упором на классические языки; по его мнению, ученикам нужно было бы дать представление и о реальностях XIX века.

Существовавшая в Германии система образования, считал он, не могла воспитать «уверенного в себе немца». В этом отношении образцом для него были английские учебные заведения вроде Итона: «Молодые британцы, мечтающие о завоевании колоний, о путешествиях в незнакомые земли, о торговой экспансии о том, чтобы стать пионерами своей страны в духе заповеди „права или не права — это моя страна“, меньше учат латынь и греческий, но им дают установку на то, чтобы сделать Великобританию еще более великой и сильной». Позднее Вильгельм попытался реформировать школьные учебные планы именно в таком духе, но в преклонном возрасте вынужден был признать неудачу своих начинаний.

Казалось, при таком напряженном режиме дня для подростка Вильгельма времени на внеклассное чтение не оставалось, однако он читал, и довольно много. Прежде всего, конечно, книги о море и кораблях, которые королева Виктория присылала Генриху. Ему нравились романы из первобытной жизни, особенно «Уарда» Георга Эберса. Хинцпетер пытался увлечь его Диккенсом. Из французской литературы его любимыми книгами были «Возрождение» Гобино и «История Французской революции» Ипполита Тэна. Он признавал, что нет у него вкуса ни к чтению стихов, ни к их сочинению, и обвинял Хинцпетера в том, что тот убил в нем поэтические чувства. Он хотел сочинить нечто эпическое о тираноборцах Гармонии и Аристогетоне. Придумал заголовок — «Гермиона», но дальше дело не пошло.

В Касселе было достаточно возможностей развлечься, театрах играли Уланда, Шиллера и Шекспира. Летом Вильгельм жил за городом, в Вильгельмсхоэ, и добирался до школы верхом. Он купался в Фульде, когда речка замерзала — катался на коньках. С офицерами местного гарнизона он занимался фехтованием и вольтижировкой. Военный гувернер Вальтер фон Готтберг, которого никак нельзя было назвать надменным пруссаком, устраивал вечера для представителей местной знати. (Хинцпетер отчего-то считал, что генерал заискивает перед ними, чтобы побудить забыть о временах независимости и смириться со статусом прусской провинции.) На этих вечерах Вильгельм познакомился с бургомистром, членами магистрата и другими достойными людьми. Самым интересным собеседником для него стал полковник фон Отгингер, который сопровождал плененного Наполеона III к месту его содержания в Вильгельмсхоэ. Принц выслушал бесконечное количество рассказов о высокопоставленном пленнике.

Политические симпатии одноклассники Вильгельма отдавали либерализму. Будущий кайзер в то время полностью разделял их взгляды. Школьники охотно разыгрывали сценки дебатов в рейхстаге, распределяя между собой роли наиболее популярных ораторов-либералов. Словоохотливый Зоммер выступал за Эдуарда Ласкера, а сам Вильгельм — за Германа Шульце-Делича.

XII

Лето 1876 года Вильгельм провел вместе с родителями в голландском Шевенингене. Встречались с королевской семьей. Британский посланник сэр Эдвард Харрис подарил принцу двенадцать или четырнадцать томов «Истории морского флота» Джеймса, принц прочитал все. Отдых был безмятежно-спокойным. У отца были какие-то дела по военной части, он часто чувствовал недомогание: сплетничали, что это — последствие болезни, подхваченной в стране сфинкса. В воспоминаниях Вильгельм отзывался об этом времени в почти элегических тонах: «Все было так чудесно: отец, освободившись от пут придворного этикета, дал волю своим чувствам и вел себя по отношению к нам просто как старший друг». Однажды им встретился продавец вафель, и что же сказал Фриц детям? «Набрасывайтесь, ешьте сколько хотите!» Хинцпетер не решился вмешаться, только «бросил на нас мрачный взгляд».

Непринужденную манеру поведения Фриц мог себе позволить лишь в борнштедтской усадьбе, куда они с Викки время от времени выезжали, чтобы отдохнуть. Там он верхом объезжал свои владения, вместе с Викки бродил между грядками в затрапезном кителе-«литовке» нараспашку, попыхивая трубкой. Некоторые авторы отмечают, что по характеру он напоминал своего деда, Фридриха Вильгельма III: добрый, щедрый душой, немного меланхоличный (эта черта еще сильнее проявилась у его дяди, покойного короля Фридриха Вильгельма IV), Фриц был нерешительным и постоянно оглядывался на безусловно превосходившую его по интеллекту супругу.

В январе 1877 года Вильгельм сдал экзамен, получив, таким образом, право на поступление в университет так называемую абитуру. Всего в его классе экзаменовалось семнадцать учеников, Вильгельм по уровню знаний оказался десятым. 25 января школьное образование было закончено, и принц освободился и от Хинцпетера — тот вместе с супругой, бывшей учительницей французского у Вильгельма, отправился в свой Билефельд. Двумя днями позже торжественно отметили совершеннолетие принца. Бабка — английская королева собралась наградить внука орденом Бани, но он желал получить орден Подвязки, которым награждали обычно только правящих монархов либо их прямых наследников, — Вильгельму такой орден не полагался. Однако он требовал, и Виктория уступила: орден Подвязки был ему вручен и стал одним из самых ценных экспонатов его коллекции, после 1918 года он упорно отказывался вернуть его, несмотря на настоятельные требования английской стороны.

На пышной церемонии в замке ему был вручен и высший немецкий орден — Черного орла. По этому случаю собралось все королевское семейство; присутствовал и высший генералитет прусской армии: фельдмаршалы Врангель, Мольтке, Штейнмец, Биттерфельд и Мантейфель. Его отец и принц Альберт торжественно возложили на Вильгельма мантию, втроем они двинулись к трону, на котором восседал кайзер. Молодой принц преклонил колени, и дед надел ему на шею орденскую цепь и поцеловал. Принц произнес слова присяги на верность дому Гогенцоллернов.