Книга Хрущевская "оттепель" и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. - Юрий Аксютин

— Значит, вы не читаете. Кто из вас сознается, что не читал? Никто, неприлично это.

Подняв этот, как он признался, «невыгодный вопрос для докладчика», Хрущев уже не мог остановиться и в числе областей, где «такая же история», назвал Смоленскую. Очевидно, для того, чтобы соблюсти некий баланс, пришлось ему упомянуть и Московскую область, в которой за 3 последних года его руководства посевы кукурузы квадратно-гнездовым способом не достигли и 2%.

— Слушают, аплодируют, отчитываются, сеют, а когда взойдет кукуруза — нет, — сетовал он.

Но сразу же вслед за этим принялся стыдить украинцев, которые в 1949 г., то есть еще при нем, вручную квадратно-гнездовым методом посадили кукурузу на 2 миллионах гектаров и сдали тогда 70 млн. пудов этой культуры. А что же теперь?

— Я спрашивал товарищей Мельникова и Коротченко, как квадратно-гнездовой способ, «Все в порядке, только квадратно- гнездовым и сеем». Я говорю: «Это замечательно, очень хорошо, действуйте». А теперь взял и послал людей: «Поезжайте, посмотрите». Люди только что вернулись. Дорогие товарищи, кукуруза есть, а квадрата нема!.. Вам должно быть больше всего стыдно, потому что от завоеванного уходите.

В этом пассаже примечательны несколько моментов. Прежде всего самокритичность: pi под его личным руководством москвичи не добились сколько-нибудь заметных успехов. К тому же не выводит из-под критики «своих» людей, возглавивших Украинскую партийную организацию после него. Вместе с тем дает ясно понять: то «завоеванное», от чего они отступают, было достигнуто все же при нем. И еще один немаловажный нюанс, на который наверняка обратила внимание аудитория: это его слова о том, что вот-де он «взял и послал людей». То есть сам решил, не посоветовавшись с коллегами. Не означает ли это, что они признают за ним право на подобные шаги? Иными словами, не означает ли это, что он занимает какое-то особое положение если не в Президиуме ЦК, то в Секретариате ЦК?

Поратовав за широкое внедрение квадратно-гнездового способа при посадке картофеля и овощей, Хрущев очень кратко остановился на вопросе о продовольственном зерне. Исходил он при этом, очевидно, из оглашенной Маленковым на XIX партсъезде установки о том, что продовольственная проблема в стране уже решена. Только так можно понять его слова о том, что положение с зерном «более или менее благополучно». Но посчитал необходимым оговориться, внести существенное уточнение в саму постановку этой проблемы:

— Я бы не сказал, что мы бога за бороду взяли и теперь нам о зерне не надо думать… По зерну удовлетворяем свою потребность, я бы сказал, довольно робко… Представляете, как какой-то дядька на митинге спросит: Вот при социализме блинов нет. А при коммунизме будут? Смешно, но этот вопрос может возникнуть, потому что муку не продаем… А кашу, товарищи, по рецепту могут давать, потому что крупы пшенной нет, гречневой нет. Куда это годится? Следовательно, вопрос зернового хозяйства надо держать в поле зрения, а не ослаблять внимания.

Остановившись на работе машинно-тракторных станций, Хрущев признал, что «тут мы доехали до края». Техника там содержится в ужасных условиях, в паршивых сараях или просто под открытым небом и доверяют ее людям неквалифицированным.

— Поедешь в поле и видишь — сидит паренек, его к машине страшно было бы допускать, а сидит на дизельном тракторе и заворачивает, заворачивает, не всегда, куда следует. Поэтому выработка низкая, часты поломки, работа некачественная. Ежегодно треть трактористов бросает свою работу в МТС и уходит в промышленность. Остаются далеко не лучшие. Но еще страшнее то, что руководят ими необразованные люди. Лишь 23% директоров МТС имеют высшее образование, еще столько же — среднее, еще столько же — низшее, а 30% — так называемые «практики». Еще хуже положение с главными инженерами.

А ведь в стране насчитывается 308 тысяч дипломированных специалистов сельского хозяйства, но в МТС работает лишь 50 тысяч из них, в колхозах еще 18,5 тысяч. Где же остальные? 7611 человек продолжают служить и после сокращения штатов в союзном министерстве сельского хозяйства, 1232 и 1425 в российском и украинских республиканских министерствах, 538 в московском областном управлении. А ведь есть еще «всевозможные научно-исследовательские и неисследовательские» (оживление в зале) институты.

— Там сидят очень квалифицированные люди, едят мягкий хлеб с маслом, но пользы от них очень мало. И сейчас нам надо подумать, Георгий Максимилианович, над этим вопросом. У нас кое-что порочное заложено в этом деле. Если вчерашний агроном стал кандидатом наук и стал работать в НИИ, то и получать стал раз в пять больше. А уж если стал доктором, то часто уже сельским хозяйством и не интересуется, его из города вы «не вытолкните ни при каких условиях».

Выход из этой непростой ситуации виделся в дальнейшем сокращении штатов управленческого аппарата:

— Надо пересмотреть структуру и высвободить агрономов. Надо, чтобы эти агрономы пошли в производство.

Особо остановился Хрущев на исходных принципах системы заготовок.

— Когда к колхознику приходим и говорим, что биологический урожай у тебя 25 центнеров, что он может сказать? Он может только сказать, когда мы уедем: «Чтоб тебя с твоей биологией…». Но платить надо, и он начинает платить… Для заготовителей это очень удобно. Но такая система фактически приводит к продразверстке. От нее надо перейти к твердым ставкам. Но это очень сложный вопрос, его надо хорошо продумать.

В конце своего выступления Хрущев снова вернулся к вопросу о руководстве сельским хозяйством на уровне колхозов.

— У нас очень много колхозов, которые плохо ведут хозяйство и перебиваются очень трудно.

И все дело, по его мнению, заключается в том, что при довольно значительном количестве людей, на районном уровне занимающимися сельским хозяйством (на каждый колхоз приходится 3-5 человек), при таком огромном штате другой раз «одного умного руководителя нет в колхозе», и колхоз буквально на глазах у всех разваливается.

— Я считаю, товарищи, нам надо найти силы в партии, чтобы преодолеть это неправильное отношение к колхозам и двинуть туда людей. 90 000 колхозов у нас в Союзе. Разве мы не в состоянии лучших, подготовленных людей подобрать, 90000 большевиков — добросовестных, честных, понимающих дело — и двинуть в колхозы? Если мы этого с вами не сделаем, значит, мы тогда несерьезные люди будем с вами болтунами. Мы должны это сделать.

Дело это непростое.

— У нас есть районы и очень много, где колхозный актив, из которого берутся председатели, уже пропился… Кто способен заработать больше, ушел на предприятия, в города. Остались Шавел да Павел, да Колупай с братом, которые больше не могут заработать. Немного заработает, немного украдет и сводит концы с концами. Вот на таких кадрах райком изворачивается.

Пусть обкомы поищут подкрепления для таких районов в других районах. Если нет таких подходящих людей в области, пусть вмешаются и подберут их республиканские комитеты.

— Никакие машины, никакие удобрения, ничего впрок не пойдет, если не будет главного — хорошего, культурного, честного председателя.