Книга Преступное влечение - Элизабет Биварли

– Ты ходишь первый, – великодушно сказала она.

Тейт какое-то время смотрел на свои квадратики, переставил несколько штук местами, а затем выложил все семь на доску, составив слово pharynx[4]. «Y» он поставил на квадратик, который умножал количество очков всего слова на два. Согласно правилам, использование всех букв за один раз дало ему еще пятьдесят дополнительных очков.

– Что? – воскликнула она. – Это же сто пятьдесят два очка за один раз!

И разумеется, он разместил слово на доске таким образом, чтобы она не смогла образовать от него множественное число, даже если бы позже у нее появились буквы «e» и «s».

Самодовольно улыбаясь, Тейт взял себе из крышки еще семь квадратиков:

– Ты сама захотела поиграть в «Скрэббл». Ведь «Скрэббл» любят все, не так ли?

Ничего, она сполна ему отомстит, когда раздобудет «u» и «e» к своим «f», «c», «k» и «r». Тем временем она подставила к его «p» свои «a» и «w», и у нее получилось paw[5]. По крайней мере, последняя буква встала на квадратик, который умножал количество очков буквы на три. Она получила шестнадцать очков, что было не так уж и плохо. Вот только Тейт составил слово из семи букв, а она всего лишь из трех.

– Вижу, ты отлично играешь в «Скрэббл», – заметила она. – Должно быть, ты делаешь это часто.

– Нет, – ответил он, передвигая на столике свои квадратики. – Просто я очень много читал, когда был ребенком.

Он рассказывал ей о своем скучном безрадостном детстве. Неудивительно, что он много читал, раз много времени проводил в одиночестве. Но Ренни тоже много читала, несмотря на то что у нее всегда было полно друзей.

– Какие книги тебе больше всего нравились в детстве? – спросила она.

– Любые про рыцарей и замки. А у тебя?

– Любые про девочек-первооткрывателей.

Он улыбнулся:

– Полагаю, ты прочитала всю серию романов Лоры Инголс Уайлдер о «маленьком» доме?

– Угадал, – улыбнулась она в ответ. – Ты купил свой дом, потому что он похож на замок?

Кивнув, он использовал «x» на доске, чтобы составить «x-rays»[6]. Вот черт!

– Причина, по которой я люблю замки, – сказал он, взяв себе еще четыре квадратика, – состоит в том, что они неприступны. Когда ты находишься в замке, никто не может до тебя добраться. Ни викинги на драккарах, ни наполеоновская армия с пиками, ни ниндзя с катанами, ни ситхи со световыми мечами. Возможно, я пытался найти объяснения тому, почему я всегда был одинок. Если бы я жил в замке, никто не смог бы войти в мою жизнь.

– Но ты больше не одинок. Должно быть, у тебя много друзей. Почему ты живешь в замке сейчас?

Все еще глядя на свои буквы, он ответил:

– По той же причине.

– Но…

– Твоя очередь, – перебил ее он.

Вот черт. У нее совсем не осталось гласных. Посмотрев на свои квадратики, она выбрала «с», «r», «f» и «t» и добавила их к «a» в слове «pharynx» на доске, чтобы получилось слово «craft»[7]. Но радость ее была недолгой, потому что на выбранных ею новых квадратиках снова оказались одни согласные. Они определенно начнут испытывать нехватку гласных, если Тейту не попались квадратики с ними. Когда он использовал «a» из «x-rays», чтобы составить «barn»[8], Ренни поняла, что проблемы уже начались.

– Это слово должно понравиться поклоннице первых поселенцев, – сказал он. – Почему тебе нравились первооткрыватели?

Она предпочла бы продолжать обсуждать его уединенную жизнь в замке. Ее интересовало, что заставляет такого человека, как он, жить, отгородившись от остального мира. Но выражение его лица дало ей понять, что он больше не собирается обсуждать эту тему.

– Потому что они отделялись от общества и в прямом смысле прокладывали себе жизненный путь. Они шли туда, где можно было установить собственные правила. Кроме того, они много времени проводили наедине с природой, и у них было много захватывающих приключений.

– Твоя девочка-первооткрывательница и мой мальчик-рыцарь смогли бы найти общий язык, – мягко рассмеялся он.

– Только если она смогла бы пробраться за его стены. У меня нет гласных, – поспешно добавила она, пока он не успел прокомментировать ее первую фразу. – Мы уже закрыли все гласные, которые есть на доске, так что мне придется пропустить ход.

– У меня тоже нет гласных, – сказал Тейт. – Давай использовать консонантное письмо. Будем строить слова из согласных, а для подразумевающихся гласных оставлять пустые клетки.

Идея была хорошая, но из согласных, которые были у нее, было невозможно что-то составить. Тогда она присоединила «j» и «f» к «n» в «pharynx» и произнесла:

– Jiffin.

Тейт прищурился:

– Такого слова нет.

– Есть. Оно означает процесс намазывания арахисового масла определенной марки на хлеб.

Ее объяснение его не убедило, но он взял из крышки несколько квадратиков и приставил к ее «j» «d», «l» и «g».

– Что это, черт побери? – спросила она.

– Dijlig, – ответил он.

– Dijlig, – повторила она. – Какая ерунда. Jiffin, по крайней мере, похоже на нормальное слово. А «dijlig»… Я с трудом могу это выговорить.

– Dijlig – это тайный сексуальный ритуал у этрусков, – произнес Тейт с серьезным выражением лица. – Во время него этрусский мужчина овладевает этрусской женщиной с помощью языка и…

Ренни подняла руку, чтобы его остановить:

– Довольно.

– Уверен, ты была бы довольна, – обольстительно улыбнулся он.

Ренни бросило в жар, и она поспешно взяла еще несколько квадратиков с буквами и, приставив «k», «m» и «s» к его «g», прочитала kimsig. Только она собралась объяснить Тейту, что это популярный корейский гарнир, похожий на кимчи, только с меньшим количеством специй, но он ее опередил:

– А-а, kimsig. Это же еще один этрусский ритуал. Он даже лучше, чем dijlig, потому что в нем активная роль принадлежит женщине. В ходе него она с помощью рта и языка…

– Твоя очередь, – снова перебила его Ренни.