Книга Азовское осадное сидение 1641 года - Олег Куц

В целом казачья тактика в ходе борьбы за Азов в августе представляется весьма разнообразной. Так, Э. Челеби пишет о нападениях казаков на турок через ходы, сделанные казаками в частоколах и завалах осаждающей стороны (см. чуть ниже). Постоянные военные хитрости, неожиданные военные решения казачьей стороны неоднократно ставили турок в тупик. Поистине титанический размах оборонительных мероприятий казаков сказался в создании позади разбитых крепостных стен рва и земляного вала, разрушить которые была не в силах осадная артиллерия турецкой стороны. Возможно, земляные работы казаков (как и укрепление разрушенных оборонительных сооружений после турецких приступов) велись ночами, что может объяснять упоминание в Повестях ночных обстрелов крепости турками.

Надо заметить, что некоторые элементы борьбы, использовавшиеся сторонами под Азовом и способные вызвать удивление (если не изумление) у современного читателя, встречаются в рассматриваемую эпоху и в других случаях осады крепостей. Так, прием ведения осажденными подкопов (иначе — «слуховых ходов») навстречу подкопам противника имел место в 1581 г. во время осады Пскова войсками Стефана Батория[175]. Возведение дополнительных укреплений позади стен предпринималось осажденной стороной как во время указанной осады Пскова, так и в ходе обороны Троице-Сергиевого монастыря в 1608–1610 гг. Обливание же противника со стен города «человечьим калом» видим и при обороне Пскова от войск С. Батория, причем в источнике говорится, что разведенные водой нечистоты еще и доводились до кипения[176].

Тем не менее, говоря о некоторой характерности для своего времени ряда боевых приемов сторон, нельзя упускать из виду главное, а именно — несопоставимость под Азовом численности сторон и невероятный накал боевых действий. Также надо принять во внимание не совсем обычный для своего времени прием возведения осаждающей стороной земляного вала и последовавший вслед за тем необычайной силы обстрел крепости, практически уничтоживший ее стены и башни. Трудно также привести пример из истории осад городов, где велась бы с подобной интенсивностью и подкопная война.

Данные русских источников о борьбе за Азов в августе очень интересно сопоставить с записками турецкого автора. Итак, в ходе обстрелов крепости, говорит Эвлия, от нее остались только три башни, остальные укрепления были разбиты и разрушены до основания. Однако, продолжает автор, осажденные в крепости казаки «зарылись в землю и устроили там свою ставку», укрывшись таким образом от пушечного огня турок и обеспечив неприступность крепости. С какой бы стороны ни подбирались к ним с подкопом и миной, казаки, «как кроты», отыскивали подкопы; более того, их знатоки минного дела прибегали «ко всяким ухищрениям» и сами устраивали подкопы. В искусстве делать последние, говорит Эвлия, казаки проявили «гораздо большее умение, чем земляные мыши»[177].

Далее, как сообщает Э. Челеби, события начали приобретать неблагоприятный для турок оборот. Дело в том, что, пока шла эта подкопная война, турецкие воины бездействовали, и среди них стали возникать «различные толки и пересуды» о неудачном ходе осады. Казаки же в это время, по словам Эвлии, перехватывают инициативу. Несколько ранее в его записках говорится о неудачной попытке якобы четырех тысяч казаков из донских городков прорваться на сорока судах в Азов. Тогда казаки, как пишет автор, попали в турецкую засаду, располагавшую артиллерийскими орудиями. В итоге они были разбиты и перетоплены, а выбравшиеся на берег попали в плен. Однако затем казаки отказались от посылки подкреплений на судах — каждую ночь в крепость стали переправляться, по словам Эвлии, по 500–600 казаков, которые, раздевшись и погрузившись в воды реки Дон, плыли, дыша с помощью взятой в рот камышинки. И, пока бездействовали турецкие воины, осажденные в Азове стали постепенно набираться свежих сил[178]. День ото дня воинственность казаков росла, пишет далее Эвлия, и они начали совершать налеты на турецкие окопы, а также предпринимать ночные нападения, укрываясь затем под землей. «Без всякого страха ходили (казаки. — О. К.) по подземным ходам, проделывали отверстия в частоколах, в завалах и убивали выдвинувшихся вперед» турецких воинов.

Такого поворота событий турецкая сторона, безусловно, не ожидала. Далее видим, пожалуй, одно из наиболее интересных мест в записках Э. Челеби. Итак, пока дела шли подобным образом, в окопах турецкой стороны «зрело недовольство». На мусульманских газиев «напал страх, и они говорили: “Разве можно вести войну таким позорным способом?” Возникли многочисленные слухи, будто московский король идет с двухсоттысячным войском. Люди лишились рассудка…»[179]. Любопытно, что все это говорит автор, для которого турецкие воины — «знаменитые победоносные войска», слуги Аллаха, а казаки — «презренные кяфиры». И чтобы он написал эти строки, казакам действительно нужно было посеять очень сильный страх и замешательство среди турок.

Одновременно с ропотом в рядах турецких воинов начались разногласия и среди верхушки турецко-татарского войска, в связи с чем от рассказа Эвлии ненадолго обратимся к русским источникам. Как показывали вернувшиеся 17 сентября в Астрахань с Дона (из казачьего городка Курман Яр) астраханские татары (Мулкоман Самаров с товарищами), многие из крымских и ногайских татар из-под Азова пошли в Крым, так как у них иссякли запасы продовольствия. При этом в руководстве турецко-татарской армии возникло следующее разногласие. Крымский хан упрекал турецких пашей в том, что они, так долго осаждая крепость, не сумели захватить ее, и отказывался далее стоять под Азовом, жалуясь на отъезд своих людей. Турецкие паши в свою очередь отказывались снять осаду без указа султана, повеление которого на этот счет должно было вскоре прибыть[180]. Данные сведения сообщил во время допроса крымский татарин, захваченный казаками 2 сентября 1641 г. во время боя с татарами под Черкасским городком. Таким образом, упомянутые известия приходятся примерно на конец августа (или, по крайней мере, на время не позднее 2 сентября).

Малое турецкое укрепление (из указ книги X. Йылдыза). С подобными сооружениями, возможно, пришлось иметь дело казакам под Азовом во время вылазок.