Книга Дипломатия России. Опыт Первой мировой войны - Станислав Чернявский

Небезынтересна оценка личности Бенкендорфа одним из его коллег – посланником России в Испании Ю.Я. Соловьевым, возвращавшимся в октябре 1914 г. из Петрограда в Мадрид через Лондон.

«В течение многих лет наш посол граф Бенкендорф с большим авторитетом занимал в Лондоне этот пост, а перед тем, как и Извольский, был довольно продолжительное время посланником в Копенгагене. Во всяком случае, надо отдать ему справедливость – Бенкендорф гораздо беспристрастнее своего парижского коллеги относился к политической обстановке, вызвавшей войну. На него ни в коем случае нельзя возвести того обвинения, которое по справедливости возводится на Извольского. К сожалению, к его голосу в Петербурге меньше прислушивались, чем к словам Извольского. К тому же он был гораздо скромнее последнего и не пытался вести за собой министерство. Как курьез могу привести слова Сазонова. Последний мне как-то говорил, что ему всегда трудно читать частные письма Бенкендорфа: он писал их от руки, весьма неразборчивым почерком, к тому же его стиль, хотя и литературный (писал он по-французски), был чересчур витиеват»81.

В отличие от депортированных из Германии беженцев, обращавшихся в российское посольство в Копенгагене, посетители лондонского генерального консульства имели необходимые документы, и проблем с подтверждением их личности не было.

Проблемы в основном финансовые – требовались ссуды на приобретение билетов и пособия на временное проживание в ожидании парохода. Кроме того, поскольку большинство русских отправлялись домой через Скандинавию, их снабжали не только деньгами, но и теплой одеждой.

Способ возвращения в Россию для всех одинаков – пароходом в первые два месяца войны через Копенгаген, а в последующем через Стокгольм, Христианию (ныне Осло) или Берген. Ссуды выдавались небольшие, для контроля ставился штамп в загранпаспорт. Имелось в виду, что когда, вернувшись домой, заемщик будет обменивать свой загранпаспорт на внутренние российские документы, с него удержат выданную сумму.

Беспрепятственно выдавались ссуды возвращавшимся из Канады и США эмигрантам призывного возраста. Как правило, они добирались за свой счет до Англии, а, высадившись, шли в миссию просить о помощи. Особым внимание и почетом пользовались в обществе те немногие солдаты и офицеры, которым удалось бежать из немецкого плена и добраться до Лондона. Но подобные случаи были немногочисленны.

Наряду с русскими подданными генеральному консульству приходилось защищать права славян нерусского подданства, выходцев из Германии и Австро-Венгрии, которые рассматривались британскими властями как представители вражеских государств. По каждому подобному лицу британское МВД обращалось к русским консульским работникам с просьбой помочь выяснить, насколько данный германский или австрийский подданный славянин может считаться благонадежным и может ли он быть освобожден от заключения в концентрационном лагере. С одной стороны, это требовало от генерального консульства дополнительных усилий, поскольку в каждом конкретном случае необходимо удостовериться в том, – насколько это вообще возможно, – есть ли симпатии у данного лица к России. С другой стороны, подобные обращения поддерживали авторитет российского загранучреждения как покровителя всех славян в Великобритании – будь то русский, германский или австрийский подданный. Чехи и поляки составляли особые комитеты, задача которых состояла в том, чтобы выдавать свидетельства о принадлежности к польской или чешской нации, но эти свидетельства все равно должны заверяться российским генеральным консульством.

Среди посетителей, обращавшихся в посольство за материальной помощью, были люди разных категорий. Некоторые по болезни или по другим уважительным причинам не могли отправиться в путь сразу и поэтому получали ссуды на проживание в Лондоне. Исключения делались для артистов, студентов, изобретателей, журналистов, поскольку они в силу служебной или иной необходимости должны были оставаться за границей. По личному указанию посла русским студентам, которым до окончания учебы оставалось не более шести месяцев, а также студентам, родители которых проживали в местностях, занятых немцами, выдавались ссуды для проживания в Лондоне.

Разумеется, попадались и те, кто добивался безвозвратной денежной помощи для проживания за границей, отказываясь при этом возвращаться на родину. Таким просителям выдавалась денежная помощь лишь для того, чтобы дать телеграмму родственникам или друзьям в Россию с просьбой выслать деньги. К сожалению, подобный гуманный подход консульских работников привел к злоупотреблениям со стороны некоторых лиц, получавших не один раз помощь и твердивших, что они не получают денег от своих родных.

Грустно звучат высказываемые дипломатами эпохи Первой мировой войны наблюдения о человеческих нравах и финансовой нечистоплотности некоторых соотечественников: «Выдача денег и ссуд, к сожалению, слишком часто деморализует слабохарактерных. Есть много людей, старающихся добиться как можно больших льгот, преимуществ и предпочтений, настаивая, например, на выдаче больших сумм денег, тогда как генеральное консульство получило предписание сообразоваться в размере выдаваемых денег лишь с самыми неотложными нуждами просителей, избегая лишних затрат. Иные требовали гарантии от немецких мин на море, доискивались каких-то несуществующих путей сообщения и т. д.»82.

Как и в других российских загранучреждениях, личный состав посольства наряду с основной работой уделял большое внимание поддержке общественных благотворительных организаций. Основными среди них были: Британский комитет для оказания помощи русским, спасающимся от войны (The Anglo-Russian Committee for the Assistance of Russian Refugees), Комитет для беглецов из-за войны (War Refugee Committee) и Русский благотворительный фонд (Russian Benevolent Fund). Перечисленные организации активно помогали всем нуждающимся. Так, общее число лиц, воспользовавшихся помощью Русского благотворительного фонда до конца 1914 г., составило 1222 человек.

В предвоенный период Россия, наряду с генеральным консульством в Лондоне, имела консульские учреждения в крупных портах – Ньюкасле-на-Тайне и Ливерпуле.

Консульство в Ньюкасле-на-Тайне учредили в 1894 г., ориентируясь на работу преимущественно с шотландцами. Город Ньюкасл, расположенный на северо-восточном побережье Англии неподалеку от устья реки Тайн, между Лондоном и Эдинбургом, являлся крупным центром судостроения и угледобычи. Ньюкасл по праву считался столицей Северной Англии. В справочнике МИД, составленном для командируемых за границу русских дипломатов, об этом загранучреждении говорилось следующее: «Консульство считается одним из самых деятельных наших учреждений заграницей. Оно состоит из консула, секретаря консульства и письмоводителя. Ему подчинены 18 нештатных консульских учреждений на севере Англии и в Шотландии. Главная деятельность консульства сосредоточена на мореходных делах и делах эмигрантов, которых в Ньюкасле изрядное количество.

Самая неприятная и тяжелая сторона деятельности консульства – общение с многочисленными безработными моряками. По правилам, моряки, являющиеся в консульство без документов, не имеют права на вспомоществование. Между тем большинство моряков являются именно без документов, вследствие чего им приходится отказывать в выдаче денег, а это влечет за собой неприятные и тяжелые сцены. Общение с местными властями тоже не всегда отличается приятным характером. Эти власти, сохраняя обыкновенно внешнюю корректность формы, неохотно идут навстречу нуждам и просьбам императорского консульства. Существующее предубеждение против русских неблагоприятно отражается и на официальных отношениях консульства с британскими властями»83.