Книга Дом, который построил… - Елена Тат

Адам перестал смеяться и посерьезнел.

– Ласка? Это у вас так называется? – спросил он рассеянно. – Как странно… По-чешски Laska – это совсем не то… нечто совсем другое…

– Я не знаю, что там у вас по-чешски, – строго сказала Анна, не обращая внимания на перемену в его на строении, – ты мне лучше скажи, а чем она питается, эта твоя ласичка? Она агрессивна? Если ей приглянулись мои сардинки, значит, она совсем не травоядная, ведь так? Может быть, она еще и хищник?

Глаза Адама хитро прищурились и заблестели.

– Ну, как тебе сказать, рацион у нее разнообразный, но в основном… Мда-а, как бы это сказать…

Анна насторожилась.

– Ну, говори, не тяни!

– Хотя в научной литературе такие случаи, кажется, не описаны, но люди поговаривают, что… в основном она питается… писательницами, особенно заграничными… Ну а русская литература – это все-таки для гурманов, знаешь ли. А тут такая редкая возможность… Впрочем, как же я ее понимаю…

Осознав, что он, как обычно, подтрунивает над ней, Анна, вконец вымотанная своими ночными приключениями, рассердилась и топнула ногой.

– Да что же это такое, Адам! Я серьезно! Хватит уже смеяться. Мне ведь тут жить, а я теперь боюсь оставаться одна. Буду прислушиваться к каждому шороху. Ты хоть представляешь, что я пережила, когда все это увидела? Сколько я страху натерпелась? Ты хоть на секунду это представляешь?

– Ладно, ладно, не волнуйся, Ани, – примирительно сказал Адам, – ласичка не опасна для тебя. Она опасна для птичек и мышек, а тебя она не тронет, ты для нее слишком большая. Завтра мы проверим чердак и мансарду. Возможно, какое-то дерево протянуло ветки слишком близко к крыше и она перепрыгивает. Если что, натянем металлические сетки на слуховые окна. Так вот. А теперь можешь спокойно ложиться и отдыхать. Я пошел. Спокойной ночи.

– Э-э, нет, даже и не думай уходить, – схватила его за рукав Анна. – Я одна тут сегодня не останусь. Кто знает, что придет в голову вашей чешской ласке? Вдруг она надумает вернуться и продолжить прерванный ужин? Я с ней воевать не собираюсь.

– Ани, ласка – это хорошо. С ней не нужно воевать… без нее наоборот бывает трудно жить…

– Что ты несешь, Адам? – отмахнулась Анна. – У тебя в доме тоже живет ласка?

– Нет, не живет, к сожалению, – сказал он серьезно, – но я этого хотел бы… очень хотел…

Анна в удивлении подняла брови:

– О чем ты? – но тут же и догадалась. Он имел в виду не русское слово, а чешское.

«Потом посмотрю, что оно значит, – сказала она себе, – не зря же он так к нему прицепился. Наверное, что– то хорошее. Хотя и в русском ласка – это ведь тоже не только животное…»

Видя, что Адам, не обращая внимания на ее просьбу, направляется к лестнице, Анна встала у него на пути и умоляюще сложила руки на груди:

– Ну, пожалуйста, Адам… Адамек… Что тебе стоит… только сегодня… останься, пожалуйста… я не хочу быть сегодня одна после всего этого… не могу…

– Ничего себе, Ани, какая ты милая, – усмехнулся он удивленно. – А ты умеешь разжалобить… прямо сама на себя не похожа… Только я тебя охранять не собираюсь, даже не надейся, – предупредил он. – Буду спать, а не сидеть с ружьем у твоей двери.

– Да и не надо меня охранять, – вяло махнула она рукой, – тем более, у меня ружья нет. Мне просто будет спокойнее знать, что в доме есть еще живая душа и я не одна тут… с этой ласичкой, которая так любит русскую литературу и русских писательниц. Адам засмеялся.

– Ты должна любить всех своих почитателей, без исключения, а ты… ты похожа на расистку.

– Нет, я вовсе не расистка. Просто я не настолько тщеславна, чтобы мечтать о славе еще и среди животных. Мне вполне хватает людского племени. И ты мне должен еще спасибо сказать, что я тебя оставляю… там вон какой дождь льет… куда ты поедешь…

Адам присвистнул.

– Еще и спасибо сказать? Ну, это надо же! Выдернула меня среди ночи из постели, а теперь я тебя еще и благодарить должен?

Анна рассмеялась.

– Ну, ладно, не ворчи – сказала она примирительно, – давай спать уже.

– Не ворчи, не ворчи, – бубнел Адам. – А где мне лечь-то?

– Слушай, ты этот дом лучше меня знаешь, вот и выбери себе любую комнату, на твой вкус. Они все готовы к проживанию.

– Тогда я пойду в мансарду. Люблю, когда дождь стучит по крыше… К тому же, если ласичка надумает вернуться, первым она съест меня, а ты успеешь спастись.

– Шутник нашелся! Я же тебя просила не шутить так больше. Ты мне этими фразами смелости не добавляешь.

– Ты и так очень смелая, Ани, – уверенно сказал Адам. – В Чешской Республике нет второй такой смелой женщины, как ты. Никто бы не остался жить в одиночку в таком огромном доме среди леса. А ты испугалась всего один единственный раз. Это даже не считается.

– Да ладно тебе, подхалим мелкий, – не сдержала улыбки Анна.

– А кто такой «подхалим», Ани? – вопросительно поднял брови Адам.

– Никто, – отмахнулась она, – много будешь знать, скоро состаришься. Полотенца возьмешь в ванной, в шкафчике. Спокойной ночи.

– Спасибо, мне не надо, душ сегодня я уже принимал, причем дважды, один дома, другой – с неба, – сказал Адам уходя. Потом обернулся и добавил, – да, Ани, и перед сном не забудь посмотреть, пожалуйста, в зеркало. Поверь, это нужно. Спокойной ночи.

Анна поджала губы и промолчала. Когда его шаги стихли на лестнице, она юркнула в гардеробную, где стояло большое, до пола, зеркало, и встала перед ним. Из зеркала на нее смотрело чумазое существо с паутиной, травинками, сосновыми иглами и прочим растительным мусором в всклоченных волосах. Она рассмеялась своему отображению, стащила с волос резинку, стягивавшую их на затылке, и отправилась в душ.

Сидя на кровати и расчесывая мокрые волосы, она протянула руку и взяла словарь. Нужное слово нашлось быстро. Laska – любовь. Ну, что же, ничего удивительного. Что-то такое она и предполагала. Странно только, что ей, романистке, пишущей про любовь, это слово до сих пор в разговоре не встречалось и ни разу не понадобилось. Анна пожала плечами и захлопнула словарь.

Погасив ночник, долго ворочалась и не могла уснуть, словно, что-то мешало, царапало. Наконец, она сказала про себя: «Ну, ладно… я не знаю, существуешь ли Ты, но спасибо… спасибо Тебе, что все закончилось хорошо…»

После этого она уже легко и быстро провалилась в глубокий и крепкий сон.

***

Никто на свете не рождается атеистом. Уже гораздо позднее человек решает принимать ему Бога или отвергнуть. Вот и Анна вовсе не была таким уж ярым богоборцем изначально. Скорее у нее должны были сложиться другие, более дружелюбные и мирные отношения с Небесам. «Святый Ангеле Божий, хранителю мой, покрый меня своим крылом и сохрани от темна до света, а от света до конца века». Совсем маленькой девочкой, она лепетала следом за бабушкой эту нехитрую молитву перед сном и тщательно крестилась. И засыпала легко и сладко, без обычных детских кошмаров, уверенная, что верный Ангел неотлучно стоит рядом и стережет ее сон.