Книга Аллегро - Владислав Вишневский

— Я? Да нет, это я так… в школе, — отмахнулся Смирнов. — У меня еще сестра тогда иняз заканчивала, вот я и слышал всё время.

— Но вы хорошо говорите! У вас хорошее произношение, почти… Оксфордское!

— Что вы, я там никогда не был. Просто кассеты у сестры были с языком, и разные видео-курсы.

— Простите, я не расслышала ваше имя…

— Александр. Александр Смирнов, если полностью.

— А вы не родственник русскому Смирнову, который — «лучшая русская водка Смирнофф»?

— А-а-а! Нет, нет, — отмахнулся Смирнов. — Это другой Смирнов.

— А меня зовут Гейл Маккинли, можно просто Гилл. Рада с вами познакомиться.

— И я тоже рад… Гилл.

Музыканты, заслышав знакомые слова «рашен водка Смирнофф», забеспокоились потерей контроля над беседой, недовольно задергали переводчика: «Ну, чего они там про водку говорят? — Что-то совсем уж интимное, близкое, если про водку. — Чего они там лепечут?»

Переводчик, небрежно проинформировал: «А, ничего особенного, болтают всякую ерунду про родственников».

Музыканты возмутились. Мало того, что внимание перехватил, так ещё и время зря переводит: «Про кого?.. Про родственников?! Нечего тут зря болтать про родственников, не на уроке…»

— Вы, это, спросите у неё, товарищ капитан, а завтра она вечером где будет? В смысле, можно её пригласить куда-нибудь, нет? — Сверкая стеклами чёрных очков, волновался Тимоха.

— Ага, в Макдоналдс, например… — бесхитростно вроде, подсказывает язва-Кобзев.

— Ты что? Того, да?.. — нервно вспыхивая, вертит пальцем у своего виска Тимоха. — Только этого ей здесь не хватало… Макдоналдса твоего, занюханного.

— Ну, шютка же! — театрально кривя губы, оправдывается Александр Кобзев. — Чтоб разговор же поддержать, ну…

— Стоп-стоп. Подождите, подождите, товарищ капитан, — к месту въезжает в тему Лёва Трушкин, туба-бэйная, большой парень, красивый. — Не спрашивайте её, не переводите. Нам сначала нужно решить куда её приглашать. Потом кандидатов отобрать, кто с ней пойдет? Не всем же идти, не экскурсия же в дендрарий. Да и башли-бабульки где-то ещё нужно собрать на это дело. Так, нет?

Переводчик прения слушает вполуха: «Вы это, решайте пока». — Сам старается не пропустить нить и характер того, главного, разговора иностранки с солдатом Смирновым. Смирнов удивил капитана, просто сразил…

— А вы не профессиональный здесь музыкант, нет? — продолжала задавать свои вопросы по-английски Гейл.

— Нет, я служу срочную службу. Первый ещё год. А вообще-то я музыкант, но пианист.

— О, вы пианист! Это интересно. Говорите, говорите…

— Как это сказать… — замялся Смирнов, — детскую музыкальную школу закончил, потом три года учился при консерватории. Ещё кое что… Ничего особенного. — Смирнов не стал ей говорить как попал в этот оркестр, как в одночасье пришлось расстаться со своей рок-группой «Хот раша фингерз», про учебку… — Теперь вот здесь, в оркестре служу.

— Очень интересно, очень. А что вы здесь играете?

— На тарелках?

— Нет, на фортепиано?

— А, на фортепиано… Здесь есть пианино, средненькое, правда. Ну, играю иногда…

Переводчик не выдержал, вклинился в их диалог:

— Извините, Гейл, что перебиваю, но ваши коллеги хотят знать, что вы играете в вашем военном оркестре, и какую музыку в женском ансамбле?

— Да-да, извините, сэр, — остановилась гостья, с сожалением кивнула солдату. — Надеюсь, мы еще поговорим с вами, Саша, да? — и с той же, прежней милой улыбкой повернулась к остальным музыкантам оркестра. — Господин подполковник, — заметила она. — У вас в оркестре есть свой очень хороший переводчик, с очень хорошим произношением. — Указала глазами на рядового солдата.

Капитан перевёл. Подполковник, чуть небрежно, но с гордостью согласился:

— Да-да, знаю я, знаю. У нас все такие!

Гейл вновь быстро и с жаром заговорила, переводчик вслед за ней заторопился:

— Господа, я очень рада, и мне приятно это говорить, но мне очень понравилась ваша музыка. Мне она показалась, правда, немного агрессивной, очень прямой такой, очень призывной, вызывающей… дух… нет, призывающей гордиться, вот… или как это сказать правильно? Музыка очень по-русски патриотична, она говорит… Да-да, патриотична. И это очень хорошо. На месте стоять невозможно, нет. Есть некоторые музыкальные рисунки, в которых ей просто хотелось танцевать. Ей так показалось. Изумительная музыка… Чудесная гармония, всё очень красиво и талантливо. И музыканты профессионалы… У дирижера видна большая школа работы с большим-большим симфоническим оркестром. Всё очень здорово. Она немного устала, говорит, в начале, после длительного перелета, а сейчас, послушав оркестр, как лечебный… как это… как восстанавливающий душ приняла. Очень хорошо себя чувствует. Всё отлично. Здорово. Спасибо…

Гейл, пока переводчик торопясь и поправляясь переводил, раскланивалась, опережая текст перевода. Музыканты, не зная ещё причины, тоже вежливо и одобрительно раскланивались, с опозданием понимая смысл. Все синхронно кланялись друг другу, как на светском приёме. Так в кино обычно показывают.

— У нас музыка немножко не такая, — продолжала Гейл. — У нас она… у них она… — путался переводчик, — чопорная, я бы… она бы сказала, чуть снобистская, да. Но тоже очень возвышенная и по-своему милая. Многие марши с элементами фольклора и классики… Я вам покажу наши марши… Она привезла, говорит, с собой лазерные диски. Есть и компакт кассеты. У вас есть, на чем прослушать? Она спрашивает: есть, музыкальный центр у вас?

Музыканты закрутились, пряча глаза: центр?.. какой центр? А, Центр… Центра не было.

Выручил старшина, коротко и безапелляционно заявив гостье: «Найдем».

Поняв перевод, Гейл обрадовалась: «О, найс, найс!» Отлично, значит. Тут же сунула руку в свой изящный дорожный «э бэг»…

Музыканты укоризненно глядели на старшину: какой центр, старшина, где? Портупею бы, кобуру бы от пистолета или на бэтээре прокатиться — это запросто. А музыкальный центр — сейчас? Ни в оркестровке, ни в канцелярии — точно нет… Может у завклуба? Но где его сейчас найдёшь! Значит, дупль-пусто! Считай опозорились! Нас посетила лажа! А старшина, вроде не замечал укоризненных взглядов, сухо щелкал клапанами своей дудки, трубы, то есть и молчал. Ляпнул, видать, не подумав, придурок, и раздумывал теперь, как назад отработать, кривились музыканты. Гейл между тем, голубоглазая красавица Гейл, ничего этого не замечая, покопавшись в глубинах своего бэга, скоренько достала, во-первых, плоский маленький чемоданчик, — ноутбук. «О! А он-то зачем тут?» Гейл, опережая вопрос, пояснила, переводчик тут же продублировал: «Если вдруг чего понадобится, она через «гуугл», что в Интернете, для вас ноты или музыку, свободно найдёт». Затем достала несколько подкассетников с лазерными дисками, и россыпь компакт-кассет. Вот, сейчас и найдем музыку, говорили её действия. Ситуация с прослушиванием грозила обернуться международным конфузом. Старшина, конечно, спас Родину, но заслон оказался маленьким, мизерным и легко преодолевался отсутствием нужных технических средств. Всего-то! Пустяковина, в общем, а вот на тебе!.. И кто его за язык тянул, как говориться, патриот он хр… не сказать какой.