Книга Укус тени - Карин Жибель

В кабинете воцаряется тишина.

— Да, он действительно мне нравится, — неожиданно признается Лидия. — Я имею в виду, что он мне нравится физически… Мне даже снилось, что я с ним переспала…

— Это было приятно?

— Да. Во всяком случае, лучше, чем с другими мужчинами…

— То есть?

— Лучше, чем в реальной жизни… Я заставила его переспать со мной… в том положении, в котором он…

Лидия останавливается на полуслове и некоторое время сидит молча. Психиатр ждет, играя своей авторучкой.

— В конце концов он во всем признается. Я буду мучить его, и он обо всем расскажет мне…

Вальдек хмурит брови.

— В моем сне, — поспешно добавляет Лидия. — Я уверена, что следующей ночью он опять приснится мне и на этот раз признается в своем преступлении. Он расскажет о нем очень подробно.

— Вам от этого станет легче?

— Да.

— И тогда вы снова заставите его переспать с вами и это будет для вас приятно, да? — снова задает вопрос психиатр.

— Да. Особенно в самом конце.

— В самом конце? Что вы имеете в виду?

— Ну, когда я отрежу ему его мужской орган, — холодно поясняет Лидия.

Он настолько ослаб, что ему кажется, что его сердце уже не выдерживает.

Скоро оно просто перестанет биться — только и всего. Сразу, без всякого предупреждения.

Но тогда он по крайней мере перестанет мучиться.

Бенуа уже не чувствует своих рук: они очень сильно затекли.

А вот что он очень хорошо чувствует — так это боль в порезах на своем теле.

Холод ему больше почти не докучает: он впал в состояние гипотермии. Его мозг функционирует в каком-то замедленном режиме.

Похоже, что он и в самом деле умрет. Здесь, в этой гнусной дыре.

У него еще хватает сил на то, чтобы немного приподнять голову и посмотреть в сторону подвального окошка. Там, за этим грязным окошком, порхают проворные снежинки.

Затем он снова закрывает глаза и впадает в полусонное состояние. Это для него, конечно, опасно: он может заснуть и уже больше никогда не проснуться.

Бенуа пытается думать, пытается вспоминать.

Какой сегодня день? Восемнадцатое декабря. Суббота.

На него надели наручники в четверг вечером.

Ему становится немного легче на душе оттого, что он еще не потерял счет времени. Раз он все-таки ориентируется во времени — значит, не сошел с ума. Пока еще не сошел…

К счастью, у него не возникает потребности сходить по малой нужде, а не то ему пришлось бы помочиться прямо себе в штаны! Какое это было бы унижение!.. Чтобы возникла необходимость сходить по малой нужде, нужно сначала выпить жидкости… А у него во рту давно пересохло. Жажда — еще большее мучение, чем голод…

Он слышит какой-то шум, и это заставляет его приподнять отяжелевшие веки.

Скрипит дверь, по бетонным ступенькам гулко стучат каблуки.

Сейчас его опять будут мучить.

К нему приближается Лидия. Он слегка поворачивает голову в ее сторону.

— Добрый день, Бенуа.

Лидия, подойдя к Бенуа сзади, снимает с него наручники. Бенуа не шевелится. Постояв какое-то время возле пленника, Лидия уходит.

Бенуа вдруг осознает, что он уже не пристегнут наручниками к решетке. Он почти свободен.

Ему требуется несколько минут, чтобы перевести руки из-за спины вперед. Его запястья — синие. Его пальцы так сильно затекли, что он очень долго не может застегнуть ими рубашку.

Он пытается встать, но у него ничего не получается: ноги не в состоянии выдержать вес тела. Он доползает на четвереньках до умывальника и, схватившись за него руками, кое-как поднимается на ноги. Затем он пьет воду. Пьет очень долго, не обращая внимания на то, что вода — ледяная. Его так сильно измучила жажда, что он, кажется, выпил бы целый океан.

У него начинает кружиться голова. Он снова хватается за умывальник и свободной рукой закрывает кран. И тут он замечает, что его мучительница снова здесь, причем она пришла не с пустыми руками.

— Нужно, чтобы ты немного поел… Тебе еще рано умирать.

Он сжимает челюсти, чтобы заставить себя промолчать, а Лидия тем временем просовывает в «клетку» принесенную ею скудную пищу. Бенуа медленно подходит к решетке, Лидия делает пару шагов назад. Она поставила на пол чашку с горячей водой и положила рядом с ней кусок хлеба, пакетик с кофейным порошком и два кусочка сахара. Еще она просунула между прутьев решетки свитер.

Бенуа натягивает на себя свитер и садится на одеяло. Он старается не смотреть на Лидию. От одного ее вида у него портится аппетит.

— Я снова включила горячую воду. Так что теперь ты можешь помыться…

— Сегодня что, праздник? — Его срывающийся голос звучит хрипло.

— Нет, но… Я терпеть не могу грязи. И неопрятных людей… Ты и так уже весь сгнил изнутри… Поэтому будет лучше, если ты смоешь грязь хотя бы снаружи.

Бенуа с недоумевающим видом качает головой.

Лидия, усевшись на свой стул, неотрывно смотрит на своего пленника. Бенуа, очень быстро съев хлеб и расправившись с кофе, сидит, не шевелясь, на одеяле.

— Тебе следовало бы принять душ, пока есть горячая вода…

— Ты ведь намереваешься меня убить, да?

— Тебя это смущает?

Бенуа вдруг улыбается.

— Вовсе нет! Как раз наоборот…

Он поднимается на ноги и снимает с себя свитер и рубашку. Ну околеет он от холода — и что?.. Не отводя взгляда от Лидии, он начинает медленно снимать джинсы.

Она наконец-таки поднимается со стула и уходит.

Огюсту Фабру всегда нравилось проводить обыски, тем самым врываясь в скрытый от посторонних глаз мир того или иного человека… Впрочем, в данном случае речь идет не об обыске, а скорее об осмотре.

Он и Джамиля тщательно осматривают рабочий стол Бенуа Лорана. Им пришлось взломать несколько ящиков, закрытых на ключ, а также сорвать висячий замок на личной ячейке Лорана в гардеробе.

Судя по тому, как разложены вещи Лорана, он явно не отличается любовью к порядку. Это первый вывод, который Фабр сделал о Бенуа, обшарив его стол. Однако от этого вывода мало пользы.

Они с Джамилей нашли в столе Лорана много всякой всячины: прежде всего, конечно, папки с еще не оконченными делами, а также его личные вещи — рубашку, сменное нижнее белье, электробритву, лосьон после бритья…

А еще фотографии. На столе — фото его супруги и сына. В ящиках — фото каких-то женщин. Некоторые из этих женщин — в нижнем белье. Охотничьи трофеи ловеласа…