Книга Курды. Потерянные на Ближнем Востоке - Максим Лебский

Рост популярности левых идей в турецком обществе в 60-е гг. обуславливался острым общественным запросом на социальную справедливость и расширение демократических прав. Частичная легализация левых, за исключением ТПК, стала возможна после военного переворота 1960 г., главным последствием которого стало принятие новой конституции. Новый главный закон страны предусматривал расширение демократических прав и свобод, конкретизируя их содержание и границы[196]. Важным нововведением стало разделение властей. С 20-х гг. законодательная и исполнительная власть находилась в руках ВНСТ (Великое национальное собрание Турции), независимость суда провозглашалась лишь декларативно. Теперь же создавалась новая независимая ветвь власти – Конституционный Суд, задача которого состояла в контроле над соблюдением статей Конституции.

Ограниченные демократические преобразования коснулись и расширения автономии университетов и Управления Радио и Телевидения. Профсоюзы стали легальными и им дали право бастовать[197]. Перечисленные демократические преобразования обходили стороной вопрос о предоставлении соответствующих прав для выражения национальной идентичности курдскому народу. Статья 54 новой Конституции: «Каждый, кто связан с турецким государством ухами гражданства – турок» и далее: «…турецкое государство территориально и национально – неделимое целое»[198]. За год до этого против курдов были приняты практические меры, 17 октября 1960 г. КНЕ принял закон, предусматривающий выселения курдов из районов их традиционного проживания на юго-востоке страны. В декабре 1961 г. в западные вилайеты (Анталья, Бурдур, Измир, Мугла, Чорум, Денизли) были переселены 55 крупных курдских землевладельцев, среди высланных были и некоторые курдские общественные деятели. Данный шаг правительства преследовал цель не облегчения социально-экономической жизни крестьян, а руководствовался прагматической целью ослабления курдских феодалов и шейхов, которые ранее активно поддерживали политику Демократической партии. Своеобразным образом накладывалась друг на друга межпартийная борьба и националистическая политика КНЕ.

27 октября 1960 г. из университетов Турции были уволены 147 профессоров, которые осуждали ассимиляторскую сущность государственной идеологии Турции[199]. Любые публикации по курдской проблематике, подвергающие ревизии традиционный шовинистический подход, подвергались запрету. Ежемесячный журнал «Новый поток» (Yeni Akış) был запрещен в 1966 г. только лишь за использование в одной из публикаций термина: «курдский народ»[200]. Но, несмотря на это, многие левые интеллектуалы поддержали этот военный переворот, видя в нем возможность расширения легального политического поля за счет включения в него левых политических сил. Как заключает Озан Ормеджи: «Действительно, военное вмешательство 1960 г. стало поворотным пунктом в турецкой политической истории»[201].

К концу 60-х г. в левом движении Турции сформировалось два ведущих направления: 1) социал-демократическое и 2) национально-революционное[202]. Воплощением первого течения стала Рабочая партия Турции, созданная в 1961 г. РПТ представила свою идеологию как следующий шаг в развитии идеологии кемализма и полагала, что задачи достижения национальной независимости и социализма тесно переплетены друг с другом. Но кемализм в программе РПТ был декларативным, т. к. в своей позиции по большинству вопросов партия ориентировалась на европейскую социал-демократию. Хотя внутри организации происходили острые дискуссии по данному вопросу. Теоретики РПТ полагали, что Турция – это зависимая капиталистическая страна, испытывающая сильное политическое и экономическое влияние США и Европы. Партия активно поддержала волну антиамериканских настроений, в конце 60-х гг. Айбар, лидер партии, заявил: «35 миллионов кв. метров турецкой земли находится под американской оккупацией»[203]. При этом остатки феодализма оценивались как второстепенные факторы отставания страны. В Турции крепко стоит на ногах и активно развивается буржуазный способ производства. Турция обладает определенной спецификой и готова к постепенному переходу к социализму. Судя по стратегии РПТ, социализм они предполагали достичь сугубо парламентскими методами борьбы и в очень отдаленной перспективе. Руководство РПТ заняло крайне критическую позицию в отношении надежд «Yön» на военный переворот, основным авангардом которого бы выступила военно-гражданская интеллигенция. Такими действиями народ ставился в положение созерцателя истории, а не ее активного творца. Основным субъектом будущих преобразований, согласно позиции РПТ, должен стать рабочий класс как социальный субъект в силу объективных причин, наиболее заинтересованный в социальном прогрессе[204]. Айбар также заявил о том, что его партия против диктатуры пролетариата, т. к. это нарушает политическую демократию[205]. РПТ резко критиковала либеральную экономическую политику ДП, противопоставляя ей стратегию этатизма. Также РПТ настаивала на необходимости следующих экономических мер: аграрная реформа, национализация внешней торговли, банков, страховых компаний и иностранного капитала, действующего в стране[206].