Книга Падение хорошей девочки - Кимберли Лэнг

Виви присела на постели и натянула простыню на грудь.

— Ты говори, да не заговаривайся.

— Может, лучше помолчим?

Приятная нега после бурного всплеска эмоций начала уступать место головной боли. Коннор опустил голову на подушку и прикрыл ладонью глаза. От Виви одни только неприятности. Впрочем, как всегда.

— Я пыталась до тебя это донести.

— Да, только не сказала почему.

— К чему слова? Не хочу спорить, поэтому разговоры лишнее.

— Я понял. — Он приподнялся на локтях. — Почему ты до сих пор здесь? Твои чувства ко мне предельно ясны. Так какого черта ты до сих пор делаешь в моей постели?

Виви замолчала на мгновение.

— То же самое могу у тебя спросить.

— Вот скажи мне, какой мужчина откажется от секса? — сказала за Коннора его гордость.

— Ответный вопрос: какой мужчина станет заниматься сексом с женщиной, к которой ничего не чувствует? — парировала она.

— Какая женщина станет предлагать секс мужчине, которого ненавидит?

Прерывистый вздох возвестил ему о том, что он попал в точку. На скулах Виви заходили желваки.

— Знаю, мне не стоило приходить. Лучше бы я постояла подольше под холодным душем, пока не прошло бы наваждение. Или лучше бы напилась и забылась.

— Как кое-кто, находящийся в этой комнате. Знаешь, я пробовал и то и другое, когда ты появилась…

Виви вытащила руку из-под простыни.

— Вероятно, сейчас самое лучшее время, чтобы уйти. — Она придвинулась к краю кровати и потащила за собой простыню. — Просто забудь о случившемся. Единственная просьба — не выноси это на публику.

— Сгораешь от стыда, Виви?

Коннор заметил, как напряглись плечи Виви и на щеках выступил предательский румянец.

— Похвастаться нечем. Надо же было поставить себя в один ряд с тысячей других фанаток. М-да, не самый разумный поступок с моей стороны.

— Ну что ты опять привязалась к фанаткам? У тебя какое-то наваждение.

— Потому что я видела, как действует на людей твое очарование, и думала, что у меня к нему выработался иммунитет. А тут… — Виви спустила ноги с кровати и встала, словно не замечая или просто не заботясь о том, что была абсолютно нагой.

— И что потом?

— Я провела в твоем обществе целую неделю и начала уже было задумываться над тем, что, может быть, ошибалась на твой счет. Вероятно, ты изменился и повзрослел. Жаль, что мне просто так казалось, Зря я пришла.

Виви была права. Им следует забыть о случившемся. Но Коннору не хотелось, чтобы она уходила. Несмотря на то что она привела его в ярость, его тело еще помнило ее прикосновения. Точка поставлена, но страсть не угасла.

— Виви, подожди.

— Что еще?

Виви наступила на горло своей гордости, чтобы прийти к нему, а он даже не оценил ее порыв, не предложил ничего в ответ. Коннор подошел к ней и поцеловал. Глаза Виви расширились от удивления.

— Я хотел это сделать с восьмого класса.

— Ты шутишь.

— Нисколько.

— Тогда почему не сделал этого раньше?

— Потому что я не хотел, чтобы ты отвернула мне голову.

От его слов у Виви глаза полезли на лоб. Коннор понимал, что удивление будет недолгим и скоро она снова начнет спорить. Ему внезапно захотелось, чтобы Виви вернулась в постель.

— Я предлагал тебе сегодня вечером перемирие.

— Давай оставим все подростковые недоразумения в прошлом и будем вести себя как взрослые люди.

— Мудрое решение. — Уголки губ Коннора поползли вверх. — Трудно расставаться со старыми привычками. — А теперешние неурядицы будем воспринимать в шутку. И больше никаких старых обид.

— Я согласна. — От былой враждебности не осталось и следа.

— Рад слышать.

— Даже не знаю, что теперь делать. — Виви посмотрела на одежду, которую держала в руках.

Коннор взял у нее из рук футболку и кинул на пол.

— Я бы хотел, чтобы ты осталась.

Как ни странно, но сказанное Виви: «Правда?» — удачно вписалось в ситуацию.

— Помнишь восьмой класс? — На губах Виви заиграла очаровательная улыбка.

Она подошла ближе к Коннору и положила ладонь ему на грудь.

— Ты еще носил тогда брекеты.

— И ты тоже.

— Хорошо, хоть сейчас нам не надо беспокоиться, что они могут зацепиться друг за друга.

* * *

Часы рядом с кроватью показывали четыре утра. Рядом с Виви тихо посапывал Коннор, обняв ее одной рукой. Виви так и не смогла заснуть. Она чувствовала себя одновременно изнуренной и удовлетворенной. Каждой клеточкой своего тела ощущала приятное расслабление, но мозг упорно отказывался отключаться. Если и впредь так усердно зацикливаться на событиях последней недели и тем более так напряженно думать о случившемся несколько часов назад, то голова просто-напросто взорвется.

Виви освободилась от объятий Коннора. Он перевернулся на другой бок, но не проснулся, Виви вздохнула с облегчением. Ее одежда лежала на полу бесформенной грудой, поэтому она схватила одну из рубашек Коннора, висевших на спинке стула, и накинула ее. От нее исходил аромат лосьона после бритья.

На цыпочках Виви пробралась в гостиную. Она прекрасно знала квартиру. Гейб Морроу купил все картины, которые висели на стенах, у нее в галерее, и Виви неоднократно доводилось здесь бывать, чтобы доставить их к нему и помочь развесить. Хотя Коннор поселился здесь лишь на время, он успел обосноваться, и по всему дому были разбросаны его вещи. Это говорило не о неряшливости, а о том, что ему было здесь комфортно.

Самым главным нововведением в квартире было пианино, которое стояло рядом с балконными дверями. Скорее всего, Коннор хотел иметь пианино в любом месте, где бы ему ни доводилось поселиться. Теперь, когда Виви известно о его недомогании, она решила, что наличие здесь пианино служило для отвода глаз, а может, способом отвлечься.

Виви провела рукой по лакированной поверхности. В доме родителей Коннора тоже стояло пианино, и у половины детей в округе была возможность приходить к ним и стучать по клавишам, пока Коннор вдруг не обнаружил страсть к музыке и не ограничил доступ к инструменту, чтобы его не вывели из строя. Даже Виви доводилось потыкать клавиши, пока ее мама и миссис Мэнсфилд пили кофе в другой комнате. Повзрослев, она могла слушать, как в соседней комнате упражнялся Коннор. Казалось, он хотел научиться всему: от произведений Шопена до Каунта Бейси или Билли Джоэла.

Виви села на табурет и легонько провела пальцами по клавишам, не издав ни единого звука. Она машинально повторила движение, стараясь не думать о последствиях этого вечера, но мысли упорно не хотели оставлять ее в покое.