Книга Первичный крик - Артур Янов

7

Природа чувства и ощущений

Главной потребностью организма является потребность в ощущениях. Мы начинаем воспринимать чувства и ощущения, когда удовлетворяются наши самые ранние потребности, когда нас берут на руки, ласкают, целуют, позволяют нам свободно выражать эмоции, свободно двигаться и развиваться с естественной, присущей нам быстротой. Если первичные естественные потребности удовлетворяются, то ребенок готов воспринимать те ощущения, которые преподносит ему каждый следующий день жизни. Если же эти главные потребности не удовлетворены, то они превосходят все возможные чувства и не дают ребенку ощущать полноту окружающей его реальности. Настоящая реальность для невротика — это всего лишь пусковой механизм, который включает вместо реальных восприятий восприятие старых потребностей и обид, которые надо попытаться разрешить.

Есть две причины, благодаря которым потребности и чувства прошлого не осознаются. Часто чувство возникает и развивается до того, как человек начинает оперировать понятиями, следовательно чувство не может быть выражено концептуально. (Например, ребенок не может сознательно понимать, что его нельзя слишком рано отлучать от груди). Во–вторых, даже если чувство было осознано еще до развертывания первичной сцены, он могло подавляться невротическими родителями и поэтому к моменту первичной сцены ребенок не знает, что он, собственно, чувствует и переживает. Если, например, ребенку не разрешают плакать, либо из‑за того, что мягкосердечные

родители просто не переносят детских слез, либо из‑за того, что считают слезы недопустимой младенческой слабостью, го дитя может с возрастом просто перестать понимать, что он хочет плакать. Действительно, многие люди вырастают с презрительным отношением к слезам как к непростительной слабости.

Подавление чувства не обязательно бывает следствием прямого целенаправленного влияния родителя. Отказ от чувства может произойти еще в раннем детстве, но в то время, когда ребенок уже достаточно развит для того, чтобы устранить чувство и спрятать его под подходящей маской. Простое отсутствие родителя рядом, когда ребенка некому взять на руки, причиняет младенцу такую боль, что по прошествии некоторого времени ребенок отключает боль, отключив потребность в ласке. Но наделе ребенок просто перестает ощущать потребность. Она остается и давит на ребенка каждую минуту, каждый день — год за годом. Потребность остается фиксированной, застывшей и инфантильной, потому что это детская потребность, каковой она и остается. Невротик не может испытывать взрослые чувства, так как ему не дают покоя его инфантильные потребности. Он может стать сексуальным маньяком, одержимым желанием постоянно менять партнеров, не из истинного полового чувства, а из‑за неудовлетворенной ранней потребности в любви и ласке. Если такой человек сможет прочувствовать всю свою старую первичную потребность, то впоследствии он сможет ощутить и подлинную сексуальность, которая очень отличается от того чувства, которое сам невротик считает сексуальностью.

То, что невротик исполняет в моменты компульстивного (неудержимого) секса, есть его старая, возможно, не осознаваемая в понятиях потребность. Он может повесить на нее новый ярлык (секс), но в действительности это старая детская потребность оказаться на руках у любящего родителя. Когда этот факт вдруг дошел до сознания одного из моих пациентов в самый разгар полового акта, у этого человека пропала эрекция, и он попросил жену просто приласкать его. В тот момент, когда этот мужчина прекратил половой акт, он обрел способность по–на- стоящему чувствовать. (Надо сказать, что жене отнюдь не понравилось такое озарение супруга!) Человек осознал свою ре

альную потребность и перестал удовлетворять ее символически. Таким образом мы видим, что чувство — это оформленное в понятиях, осознанное ощущение. Грызущая боль в животе может быть символическим выражение пустоты жизни. Невротик может трансформировать ощущение пустоты в ненасытное чувство голода.

Невроз маскирует болезненные телесные ощущения, препятствуя их правильному распознаванию (меня не любят), заставляя человека непрерывно и постоянно страдать. Больной может пытаться облегчить это состояние, разрядить ощущение (например в сексе, как в предыдущем примере), но это ощущение невозможно по–настоящему облегчить до тех пор, пока оно не будет правильно понято и прочувствовано — только тогда ощущение превращается в подлинное чувство*.

Первичная боль — это ощущение боли. При проведении первичной терапии первичная боль становится чувством, так как она обретает конкретную связь — связь с травматическим источником своего возникновения. Только такая связь превращает неосознанное ощущение боли в истинное чувство, в осознанное восприятие. Напротив отрыв мысли от ее чувственного содержания в раннем периоде жизни производит разнообразные неприятные и болезненные ощущения — головные боли, аллергию, боль в спине. Боль носит упорный характер, потому что она ни с чем не связана. Создается впечатление, что болезненное ощущение отсекается от знания («Я совсем одинок; нет никого, кто смог бы меня понять»); ощущение начинает жить в

* Чувство не есть синоним эмоции. Эмоция может быть выражением чувства — движением души в момент испытания чувства. Истинное чувство не требует сильных эмоций. В большинстве случаев эмоция является душевным движением маски чувства, за которой в действительности нет никакого чувства. К несчастью невротики, в большинстве своем, рассматривают эмоцию как проявление чувства, и если партнер не проявляет эмоций, то невротик склонен заподозрить его в отсутствии истинного чувства. Страдающие неврозом родители редко удовлетворяются обычным спасибо за подарок; им требуется пылкое изъявление эмоций в доказательство должной оценки их усилий. В такой ситуации ребенок не может оставаться самим собой и реагировать на подарок естественно; он должен реагировать избыточно, так как честная реакция часто расценивается родителями как пренебрежительное отношение.

организме собственной, самостоятельной жизнью, прорываясь то тут, то там в виде болей и беспричинных страданий.

Когда же боль становится прочувствованной болью, то она перестает приносить страдания, и невротик обретает способность чувствовать. Любой фактор, способный выявить истинные чувства у невротика, неминуемо должен причинить ему боль. Любое, якобы глубокое, ощущаемое невротиком чувство которое не причиняет ему боли, является ложным чувством — ни с чем не связанной эмоцией.

Некоторые больные, проходившие курс первичной терапии, рассказывали, что половой акт часто без всякой видимой причины приводил их в первичное состояние. Один мужчина описывал это следующим образом:

«До начала лечения у меня были все признаки подавленного чувства, которое я разряжал с помощью секса. Я воображал себя чрезвычайно сексуальным. Я мог заниматься сексом всегда, в любое время дня и ночи. Теперь я понимаю, что моя тяга к сексу была выражением иных чувств, которые стремились освободиться, вырваться любым доступным способом. Можно грубо сказать, что я выпускал эти чувства из конца моего члена. Нет ничего удивительного в том, что оргазм причинял мне нешуточную боль. Я всегда думал, что кончать и должно быть больно. Я всегда кончал слишком рано, потому что давящие изнутри скрытые чувства стремились высвободиться раньше, чем я мог обуздывать их. Когда‑то в детстве я мочился в постель, так мои чувства разряжались в то время. Но мне надо было учиться не искусству контроля — чтобы перестать мочиться в кровать или побороть преждевременную эякуляцию. Мне надо было прочувствовать и пережить все мои подавленные чувства, чтобы избавиться от этого страшного, постоянного внутреннего напряжения и давления».