Книга Избранница Шахрияра - Шахразада

– Ну чему ты удивляешься? Ведь есть же люди, понимающие, что пророчит им движение звезд и недовольство стихий. Есть те, кто получает ответ, взглянув на дно простой чашки с кофе. Поэтому и бессмысленный набор знаков, который появлялся после предсказания по Квадрату Знаний, научились растолковывать.

– Ага, так, как это угодно вопрошающему…

– Ну конечно… Шарлатанов в этом прекраснейшем из миров не может извести никто – ни мудрец из мудрецов, ни самый грозный воитель, ни даже Аллах всесильный.

– Должно быть, твой Наби-Хаким немало потешался над ними…

– Должно быть, да. Однако и об этом умалчивает история. Как не говорит она ни слова о том, что стало в грядущем с этим удивительным мудрецом.

Герсими подняла на подругу разочарованный взгляд.

– И это вся история?

– Увы, сестричка, это вся история. И повествует она не о судьбе человека, пусть и самого умного, а о его хитрой придумке, которая позволяла ему облапошивать легковерных глупцов, жадных до легкого знания, равно как и изобличать шарлатанов.

– Печальная история, – Герсими плотно укуталась в шаль. – Надо будет спросить у матушки, что стало с этим удивительным человеком.

А Шахразада подумала, что не каждый может вот так просто узнать будущее. И, должно быть, это есть великое благо, дарованное человеку.

Еще один двенадцатый свиток

Увы, Герсими в тот страшный вечер оказалась права. Собственно, предсказания дочери богини редко (чтобы не сказать никогда) оказывались пустыми.

В самом деле, от смерти принца Шахрияра спасти удалось. Более того, удалось избежать и гибели прекрасной Кордовы в результате многих смертей ее жителей. Но проклятие действительно обрело силу в тот миг, когда Белль исчезла из жизни наследника престола.

Шахрияр теперь был словно одержимым, его разум раздвоился. Весь день он вел себя как обычно: охотился, присутствовал в диване, беседовал с мудрецами. Но едва только опускалась ночь, он приказывал «найти Белль».

Шахземан как-то раз попробовал указать брату, что Белль была порождением Мрака, на что Шахрияр ответил:

– Ну так найди мне ту, что лучше Белль!

Каждый вечер перед Шахрияром представала новая наложница, каждый вечер он говорил:

– О Аллах всесильный и всемилостивый, наконец ты мне послал ту, что излечит меня от проклятия!

Но приходило утро, и Шахрияр от одного взгляда на красавицу приходил в неистовство:

– Подлые лжецы! И вновь вы обманули мои ожидания! Это создание столь же неумело, сколь и уродливо. Это не женщина, а подлинное средоточие всего самого мерзкого, что может быть в человеке. На плаху ее!

И несчастную казнили, ибо никто не может перечить наследнику престола, сколь бы безумными ни были его приказания.

Обезлюдел гарем наследника: девушки предпочитали сбегать или бросаться на камни двора из окон Черной башни гарема. Находились и такие, кто подкупал евнухов, и те «забывали» о Наиле или Зухре, Бесиме или Ясмине.

Но безумие продолжалось. Более того, жажда познания все новых и новых женщин теперь не отпускала Шахрияра целый день. И он «выходил на охоту»: спрятавшись у городской стены, выискивал глазами самую красивую из горожанок и, увидев такую, приказывал своим нукерам хватать ее, словно дичь. Наступал вечер, и Шахрияр вновь повторял, что наконец нашел ту, что излечит его от проклятия.

Но утро вновь возвращало ненависть принца, которую не могли смягчить ни слезы, ни крики о помощи.

Увы, подобное утаить невозможно. Страх объял жителей прекрасной Кордовы. Они прятали своих дочерей, племянниц и внучек, нанимали корабли и караваны, чтобы увезти любимых как можно дальше от кровожадного чудовища, в которое превратился Шахрияр.

Ни Мехмет, Лев Кордовы, ни орды лекарей ничего не могли поделать с принцем. Не помогали ни снотворные снадобья, которые, казалось, могли сбить с ног и слона, ни крепкие стены темницы. Вновь и вновь Шахрияр вырывался из зиндана и выходил на охоту, дабы найти себе прекраснейшую, которую утром назовет ужаснейшей.

Ничего не могли поделать и Шахземан с Герсими.

– Увы, мой повелитель, – отрицательно качала головой девушка, – не в силах моей матери, не в силах даже всех ее соплеменников справиться с этим проклятием. Боюсь, я не могу найти даже лазейки… Пытаюсь, но не могу придумать, что же может заставить принца пожелать увидеть женщину еще раз.

– Должно быть, одного любовного искусства здесь мало.

– Кажется, любовное искусство – это вовсе не то, чем можно увлечь избалованного ласками принца. Думаю, мой повелитель, тебе следует вспомнить о своем брате нечто такое, чего не знает никто. Быть может, он более, чем страсть, любит, к примеру, военные состязания. Или долгие морские странствия, или…

– Ох, звезда моя, одного морского странствия нам уже никогда не забыть… Но я попытаюсь вспомнить, клянусь тебе.

В таких беседах проходили вечера. Но дни Герсими были по-прежнему посвящены занятиям с Шахразадой. Вернее сказать, Герсими делала вид, что слушает истории Шахразады и учится тому, что должна знать и уметь жена принца.

Мудрая же дочь визиря не только делала вид, что не замечает этого, но и пыталась понять, что происходит с Герсими и как ей помочь. Однако оказалось, что не Герсими нужна помощь…

Ибо увидев, что «охота» для него, Шахрияра, теперь всегда заканчивается ничем, он приказал, чтобы любая девушка, которая пройдет по улице, была изловлена и водворена в гарем. Увы, проклятие только усилило скверный характер принца, а страсть, ежеминутно пылающая в его разуме и чреслах, и вовсе сделала его более похожим на безумца, чем на наследника престола великой страны.

– Аллах всесильный, – прошептала Герсими в тот вечер, когда обеспокоенный Шахземан рассказал ей об этом. – Выходит, теперь по городу придется ходить в окружении дюжины стражников.

Шахземан протяжно вздохнул.

– Любовь моя, полагаю, что некоторое время тебе лучше вовсе не покидать нашего сада и Белой башни.

– Но как же мои уроки? Не могу же я ослушаться твоего доброго батюшки и перестать изучать быт и нравы великой Кордовы, да хранит ее Аллах во все дни и все ночи бытия!

– Милая, ты и так уже знаешь больше, должно быть, чем знаю о своей стране я сам.

Шахземан не договорил, так испугало его выражение лица жены.

– Шахразада… – прошептала девушка. – Она же ничего не знает! Надо немедленно спрятать ее!

– Повинуюсь, моя греза, – Шахземан кивнул.

Да, во власти принца, пусть и не наследника, сделать жизнь своих друзей чуть легче и проще. А потому уже через несколько минут быстроногий гонец отправился к дому визиря с распоряжением (о да, именно распоряжением) укрыть наставницу царской невестки от любых невзгод.