Книга Любовь и верность - Мэгги Робинсон

Мэри села в конце стола, а на соседнее блюдо положила свой веер, чтобы занять место для доктора Бауэра, с которым у нее за обедом была назначена встреча, если только он не считает ее сумасшедшей. Уронив плечи, она уныло уставилась на мерцающее пламя стоявшей на столе свечи. Комната была полна смеха и разговоров, от которых ей и в самом деле становилось грустно. Руки в перчатках она положила на колени, чтобы сдержать желание прикоснуться к разгоряченным щекам и стряхнуть хоть немного белой пудры, которую она использовала для того, чтобы казаться утонченной.

Молодые официанты устремились из кухни с первыми блюдами, а Мэри все еще сидела в одиночестве. Может, она все-таки переиграла – Бауэр решил, что она безумна, и не стоит тратить на нее время? Она не справилась с делом лорда Рейнберна – она, гордившаяся своей способностью выполнять невыполнимое, о чем хвастливо сообщал девиз агентства!

Пожалев ее, один из официантов поставил перед ней тарелку с креветками и соусом для морепродуктов. Как только Мэри потянулась к сервировочной ложке, чья-то рука накрыла ее руку.

– Позвольте мне, мисс Арден. Мэри.

Подняв голову, Мэри увидела абсолютно незнакомое лицо. Бледные голубые глаза. Прямые губы. Чувственные губы. Однако легкий акцент все же выдал его.

– Д-доктор Бауэр? – заикаясь, спросила она.

– Да, это я, Мэри. – Его рука хищно сжала ее руку. – Узнаешь меня?

– А что случилось с вашей бородой?

– Маленькая птичка напела мне, что ты не любишь бороды. Для того чтобы завоевать тебя, я готов на все! Ты – моя Далила, а я – твой Самсон.

Она не должна смеяться. Мужчины не любят, когда над ними потешаются, даже когда знают, что выглядят смешно. У Бауэра был немного озабоченный вид – как и должно быть, но его щеки были выбриты до младенчески-розового цвета, а подбородок казался разве только не точеным.

– О, как романтично вы поступили ради такого б-божьего одуванчика, как я! – воскликнула Мэри. – Надеюсь, вы не считаете, что я из тех женщин, которые мечтают отнять у мужчины его силу? М-мужчины во всех от-тношениях превосходят женщин! – закашлявшись, произнесла она, скрещивая пальцы рук, лежащих на коленях. – Кроме моего брата, разумеется.

Бауэр кивнул, надувая грудь.

– Отвратительный тип, – согласился он. – Насколько я вижу, он опять оставил тебя, предоставив самой себе? Могу я присоединиться к тебе?

– Конечно! Как мы и договорились. А я-то подумала, что вы забыли.

– Как я мог забыть такую девушку, как ты, Мэри! Такую милую! Такую энергичную! – Убрав ее веер с блюда, Бауэр сел рядом с ней. – Я решил, что сегодня вечером буду игнорировать всех, кроме тебя. – Он наградил ее тем, что, верно, считал пылающим взором.

Заставить голубые глаза запылать не так-то просто. А вот темные глаза, принадлежавшие шотландскому аристократу, действительно пылали.

– Но остальные ваши пациенты будут ревновать, – с притворной улыбкой промолвила Мэри.

– И у них будет на то причина. Не могу думать ни о ком, кроме тебя, Мэри. Прошу тебя, скажи, что мой интерес взаимен.

Мэри сделала неподобающий для леди большой глоток воды, думая о том, что с удовольствием хлебнула бы и чего-нибудь покрепче, а потом допила весь стакан. Во рту у нее пересохло. Флиртовать ей было нелегко. Признаться, прошло больше десяти лет с тех пор, как она прибегала к своим женским чарам, когда хотела обратить на себя внимание Майлза Стэнхоупа, адвокатского клерка, офис которого располагался через дорогу от углового магазина ее семьи. Майлз, проходя мимо, не замечал, как она приветливо машет ему рукой, а потом женился на дочке адвоката. Мэри восхищалась его честолюбием и стала считать этот эпизод своим опытом общения с мужчинами. Вообще-то трудно быть кокетливой, стоя в окне магазина под связками колбас и освежеванными кроликами.

Больше в ее жизни не было клерков, честолюбия и тому подобных вещей. И доктору Бауэру она вовсе не нравится – он просто хочет добавить ее в список своих побед, а заодно помешать планам лорда Рейнберна.

Черт! Что с ней не так? Она, конечно, не бриллиант чистой воды, но у нее хорошая фигура, особенно когда Гамблен туго зашнуровывает ее корсет, да и лицо у нее не такое уж страшное. Когда-то ее дразнили за широкий лоб, и она подстригла несколько прядей, чтобы они кудряшками спадали на лицо, смягчая его черты.

Мэри поежилась. К ней никто никогда не прикасался – за исключением сегодняшней дерзкой выходки Алека Рейнберна, – и за ней даже не ухаживали. Когда она была совсем молоденькой девушкой, все ее время отнимали племянники и магазины. Черт, ее юность пролетела, как будто ее никогда не было! Ей скоро тридцать, и она превращается в старую деву, вышедшую замуж за свою работу.

Алек Рейнберн всего лишь клиент, ни больше ни меньше. А она его доверенное лицо и несет ответственность за порученное ей дело.

Ха! Да она готова заплатить ему, если он еще раз помассирует ей плечи.

– Liebling – любимая, ты не отвечаешь. И даже не ешь. Ты по-прежнему нервничаешь? Позволь мне добавить несколько капель специального тоника в твой стакан. – Сунув руку в карман, Бауэр вынул оттуда серебряную флягу.

– Это… н-не похоже на л-лекарство, – пробормотала Мэри.

Он усмехнулся.

– Не могу же я разгуливать по отелю со стеклянными бутылками в карманах. – Он открыл флягу. Льющаяся оттуда жидкость была чиста как вода.

Ему надо было бы приставить пистолет к ее голове, чтобы она выпила это. Мэри слышала о лекарствах, которые джентльмены дают леди, чтобы те теряли голову. Дважды за один день ее не обманут, хотя обман Алека пришелся ей весьма по нраву – она та-ак расслабилась.

Зацепив вилкой креветку, она сунула ее в рот, но ничего не почувствовала.

– Т-ты заставляешь меня нервничать, Джозеф, – сказала она. – Я не привыкла к мужской компании.

– Не могу в это поверить, Мэри. Почему? Ты же красивая женщина! Неужели все мужчины в Англии ослепли? Я бы не позволил такому ангелу, как ты, пройти мимо моих объятий.

Мэри пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не закатить глаза. В самом деле, до чего же Бауэр предсказуем. Банален. Мэри знала, что она некрасива. И в ней нет ничего эксцентричного – да, она привлекательна, но ради ее лица в плавание не запустят тысячу кораблей.

– Мне к-кажется, ты пытаешься вскружить мне голову, – промолвила она.

Его рука мягко опустилась ей на бедро.

– И мне это удается? Я бы очень хотел, чтобы мне это удалось.

Мэри пожалела бедных одиноких женщин, которых подкупала эта ерунда. Оттолкнув его руку, она разгладила юбку.

– В-все так б-быстро для меня… Я не понимаю, что чувствую… Я т-тебя едва знаю.

– Так давай познакомимся поближе. Прогуляемся после обеда в лунном свете. На территории отеля есть клумбы с растениями, которые расцветают ночью. Может, и ты расцветешь для меня, – многозначительно добавил он.