Книга Улицы Севильи - Айгуль Иксанова

— Хочешь, я спою тебе песенку? — спросила она. — Только на ушко, иначе никак нельзя.

Он засмеялся и наклонился к ней.

— У меня станы в голошек, холоши так холоши, — запищала вдруг ему в ухо Галина голосом маленькой девочки, — все мальчишки плиставали: покази да покази…

Вздрогнув как от неожиданного удара, Андрей отпрянул. В его взгляде, устремленном на нее, были изумление, испуг, непонимание.

— Откуда ты это знаешь? — тихо спросил он.

— Знаю, — усмехнулась она. — Знаю, что ты пел эту песенку своей дочке. Знаю, что сначала ее спела тебе жена, и ты долго смеялся. А еще знаю, что на выпускном вечере в институте ты умудрился перепачкать цветами ее новое платье, и поэтому вы ушли раньше и долго бродили по городу, а потом сидели в парке на Речном. Знаю, что ты до сих пор не можешь забыть, как на студенческих соревнованиях забил гол в свои же ворота, знаю, что тебя раздражают люди, которые чуть что начинают паниковать и суетиться, знаю, что когда ты с друзьями ездил на рыбалку, то покупал потом живую рыбу в магазине и выдавал за собственный улов. И еще знаю, что ты всегда любил и будешь любить только одну женщину. Меня. Что бы ни случилось…

Воцарилось молчание.

— Олеся?! — спросил он наконец свистящим шепотом, спросил просто так, не подумав, позабыв, что его жена мертва.

— Никто не должен знать, — прошептала она, обнимая его, — только ты, ты один… Иначе я труп. Да, я стала совсем другой. Тебе придется привыкнуть.

Андрей сидел не шевелясь, он не обнял ее в ответ, потрясение было слишком велико. Как часто умолял он Бога вернуть ему жену, понимая, что его молитвы бессильны, понимая, что уже ничего не изменишь! И вот сегодня поутру его неистовые мольбы впервые сменились связным, простым, полным доверия разговором со Всевышним, разговором, в котором Андрей от всей души признавал Его превосходство, разговором, в котором не было ни обиды, ни осуждения.

— Ты знаешь, я не всегда поступал правильно, — говорил он, — и я не хочу сейчас просить прощения, обещать, что исправлюсь. Я не хочу заключать сделку, вроде той, что если Ты вернешь мне жену, я не совершу больше ни одного дурного поступка, я даже не хочу ни о чем Тебя просить. Я просто хочу сказать Тебе, что мне, правда, очень тяжело. И я не знаю, как мне вынести это. Просто стало слишком сложно жить. Пожалуйста, помоги мне. Я признаю свою слабость и лишь прошу: помоги мне…

И в тот же вечер Он вернул Андрею его Олесю. Ему не понадобилось и нескольких часов, чтобы исполнить эту безумную просьбу. Ведь Он был всесилен.

— Что мы теперь будем делать? — спросила Олеся-Галина несколькими часами позже, когда они уже сидели в его машине.

— Я собираюсь остаться ночевать у тебя, сейчас позвоню маме, — спокойно ответил он.

— Я не про это! Я спрашиваю, что мы вообще будем делать?

— Как что? Я женюсь на тебе, и все. Будем жить вместе. И будем очень счастливы. — Он ласково улыбнулся и подмигнул ей.

— А Сашка, а мама? Они же не поймут твоей новой женитьбы! Они не смогут принять меня. Представляешь, какая-то чужая тетка!

— Не волнуйся. Ты замечательная. Они полюбят тебя!

Олеся отвернулась.

— Мужчины… — процедила она сквозь зубы. — Что вы понимаете? А ты не подумал, каково мне будет доказывать им что-то? И они… ведь мама мечтает только о том, чтобы вернуть свою дочь! И будет ненавидеть меня. И мы обе будем страдать, и все без толку!

— Прости… Я дурак, конечно. Но мы попробуем. Я сейчас позвоню Марь Семенне и все расскажу. В смысле, что женюсь и что завтра приведу тебя знакомиться с ними! — решительно заявил он, напоминая о своем положении главы семьи.

— Боюсь, — честно призналась Олеся.

— Какой же я идиот! — вдруг воскликнул он. — Ты все время так подробно спрашивала про Сашку, а я ничего не понимал!

— Ты же думал, что я учительница, что у меня только профессиональный интерес, — встала Олеся на защиту вновь обретенного мужа.

Она откинулась на спинку сиденья и задумалась. Все не так уж плохо. Могло быть значительно хуже. Она ведь и вправду могла умереть. Или еще того хуже: вернулась бы и обнаружила мужа уже с другой женщиной, обнаружила бы, что никому не нужна, как не нужна своей двоюродной сестре, которая сразу же после ее «смерти» начала предъявлять права на дачу и до сих пор еще бегала по судам. По крайней мере, она жива, Андрей с ней, и он действительно любит ее! Вместе они преодолеют любые трудности. Даже по прошествии времени воскресят Олесю Белову-Василенко из небытия.

На следующий день Настя, взволнованная неожиданным поворотом в жизни единственной подруги, снова открыла эту страницу.

Олеся и Андрей поднялись на третий этаж и остановились перед дверью в квартиру. Олеся почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза: все было таким знакомым!

«Мне страшно, подожди, не звони!» — хотела сказать она, но Андрей уже нажал кнопку звонка.

Олеся крепко сжала в руках плюшевого жирафа для Сашки и коробку конфет для собственной матери.

«Вот позорище-то!» — подумала она по поводу конфет.

В следующую секунду мать открыла дверь, и Олеся, забыв поздороваться, замерла на пороге, пораженная изменениями, произошедшими с ее мамой: глаза потухли, лицо в морщинах, она ссутулилась, словно стала ниже ростом. При виде незнакомой женщины в маминых глазах вдруг загорелся огонек — недобрый огонек: она уже заранее ненавидела непрошеную гостью.

«Она должна узнать меня! — думала Олеся. — Никакой Мустафа не может обмануть материнское сердце!»

Андрей подтолкнул Олесю, она прикусила язык, сдерживая готовый сорваться радостный вопль: «мама!», и тихо сказала:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте, — сухо ответила мать. — Для нас большая неожиданность ваш визит…

И тут ее, Олесина, собака, спаниель Лана, с громким восторженным лаем кинулась к своей хозяйке, виляя хвостом и прыгая от неожиданного счастья. Для этого существа ее внешность не имела значения. Лана узнала ее. И Олеся, почувствовав, что слезы уже готовы покатиться по ее щекам, торопливо присела и подхватила собаку, тут же лизнувшую ее в лицо.

— Марь Семенна, это Галина, прошу любить и жаловать, — радостным голосом заговорил Андрей. — Вот, возьмите.

Он взял из рук Олеси коробку конфет и протянул теще.

— Странно, обычно Ланочка не любит чужих, — удивленно заметила мама.

— А где Сашка? — перевел разговор на другую тему Андрей.

— Сашенька у себя, — сквозь зубы процедила теща и понесла конфеты на кухню.

Андрей прошел в комнату дочери, и, раздеваясь в прихожей, Олеся услышала, как он уговаривал Сашку выйти поздороваться с тетей, как напрасно пытался убедить девочку, что тетя хорошая и не желает ей зла. Олеся тяжело вздохнула и прошла в гостиную, не дожидаясь приглашения. В конце концов это была ее квартира, она у себя дома! Вошла и замерла на пороге — на стене в рамочке висела ее фотография, сильно увеличенный портрет, который когда-то она заказывала на фотостудии. С фотографии на нее смотрела прежняя улыбающаяся Олеся, и сердце новой сжалось от тоски, как если бы она потеряла дорогую подругу, ей вдруг мучительно захотелось увидеть прежнюю Олесю, услышать ее голос, хоть на секунду вернуть ее! Должно быть, и Андрею хочется того же.