Книга Затерянная Динотопия - Алан Дин Фостер

Тот поморщился и выпалил:

— Боже мой! Как ты ешь этих гусениц?

— Это не гусеницы, — поправил его молукканец. — Очень вкусно. Похоже на ореховое масло. Очень жирные, очень хорошие. Тебе понравятся. — Пожав плечами, он проглотил вторую.

— Для него это, может, и годится, — проворчал Андреас, соскучившийся по куску нормального мяса.

— Хотя бы один из них знает, как нужно правильно питаться. — Шремаза посмотрела на моряка, пожирающего личинки насекомых, и обратилась к своему самцу: — Если так и дальше будет продолжаться, счастливый случай нам вряд ли представится. Ты послушай, как они шумят, когда идут по лесу! Надо что-то делать!

— Я знаю, — сказал Хизалк.

Он подергивал головой из стороны в сторону, пытаясь определить, что происходит в лесу. Его внимательный, настороженный взгляд замечал каждую птицу, каждого жука — но он боялся столкнуться с куда более крупным существом. Страты понимали, что до сих пор им просто везло. Но это была Дождливая долина, и те, кто господствовал в этих местах, все это время не дремали.

Свыкнувшись, насколько это было возможно, с жарой и влажностью, пираты наконец собрались пообедать. Плоды, собранные с ближайших деревьев, соединили со скудными припасами, принесенными с собой. Среди последних наибольшим спросом пользовались соль и перец.

После трапезы пираты расселись, привалившись к деревьям, на которых не было муравьев, и продолжили беседу о том о сем. Единственный охранник бросил своих пленников, увлеченный поглощением пищи. Тут Килк настойчиво защебетала:

— Папа, мама, мне кажется, что я смогу освободиться.

Хизалк осторожно, чтобы не потревожить людей, повернулся к ней и сказал:

— Ты уверена? Как тебе это удастся?

Килк кивнула на свои веревки:

— Меня связали так же крепко, как и вас, но Аримат и Трилл расклевали узлы, пока за нами не следили.

Ее брат с сестрой выразительно закивали.

— Это правда, папа, — чирикнул Аримат. — Мне кажется, Килк почти освободилась.

Он подчеркнул свое предположение пронзительным свистом. Страты всегда так делали, но сейчас это заставило их охранника обернуться. Пленники в страхе замерли, пока, опомнившись, не сообразили, что этот человек не мог ничего понять из их разговора. И действительно, над смотрщик с большим удовольствием снова вернулся к еде, демонстрируя такие же ужасные манеры, как и его приятели.

— Ты должна быть очень осторожной, доченька. — Сдерживаемая веревками, Шремаза пыталась наклониться ближе. — По-видимому, эти люди настолько невежественны, что даже не подозревают, насколько они искушают судьбу.

— Было бы лучше попытаться бежать ночью. — Заметив толстую гусеницу, ползущую по ветке, Хизалк ловко схватил ее клювом, проглотил и продолжил: — В темноте мы видим куда лучше, чем люди.

— Это правда, — подтвердила Шремаза, — но вчера перед ужином они проверили, насколько крепко мы связаны. Если они и сегодня так сделают, то раскроется, что Килк смогла освободиться, и тогда они еще крепче ее свяжут и будут строже следить за нами.

Удрученный, Хизалк задумался:

— Это так. Дочь моя, будь настойчива, но не забывай и об осторожности. Держись ближе к скалам, потому что сразу отыскать выход из долины вряд ли удастся. К тому же на дороге ты будешь в безопасности. Но не иди той дорогой, которой мы шли. В первую очередь эти люди будут искать тебя именно там.

— А какая разница, папа? Я все равно могу обогнать любого человека.

— Да, но они носят с собой странные механизмы, и неизвестно, какие еще возможности они могут использовать. К тому же, если ты споткнешься или, не дай бог, поранишься, они смогут запросто догнать тебя. Лучше все-таки поискать другой путь через Спинной Хребет, которого они еще не знают. Ближайший город — это Корневище. Иди туда. Ты сможешь пройти там, где не проникнут хозяева Дождливой долины. В горы они не полезут: они не такие ловкие, как мы.

— Я поняла, папа. — Она подмигнула брату.

— Шагай быстрей, сестренка, не останавливайся.

Аримату удалось вытянуться так, чтобы обвиться своей шеей вокруг шеи Килк. Трилл смогла только прощебетать нежное прощание. Получилось не совсем то, что она хотела высказать, но малышка понимала, что нельзя привлекать внимание пиратов.

— Ты можешь обратиться к любому динозавру или влиятельному человеку, — наказывала ей мать. — Расскажи им о нашем ужасном положении и о том, что здесь происходит.

— Хорошо. — Килк вдруг засомневалась. — Но эти люди такие невежественные и дикие, они наверняка накажут вас за мой побег.

Хизалк попробовал успокоить ее:

— Почему они должны подумать, что мы что-то предприняли для твоего побега? Мы туго связаны; они предположат, что ты сама освободилась. Они не знают нашего языка и поэтому не смогут спросить нас. Мне кажется, они не верят в то, что мы можем разговаривать друг с другом.

Он взглянул на охранника. Тот что-то выкапывал из земли. Хизалк разглядел яркие камешки. На протяжении всего перехода через каньон эти люди останавливались, чтобы собирать камешки. Ему было интересно, для чего. Неужто их захватчики без ума от слюды?

— Ты уверена, что можешь освободиться? — переспросил Хизалк.

Она кивнула:

— Мне осталось только напрячься самую малость, и тогда это ужасное бревно, прикрепленное к моим лодыжкам, упадет. Оставшиеся веревки я сброшу перед тем, как пуститься бежать.

— Тогда в путь, доченька. Беги как ветер. Беги так, как будто ты соревнуешься за большой приз на стадионе в Саврополисе. Беги так, как ты еще никогда не бегала. А если что-то случится, если ты вдруг услышишь что-нибудь, то не оглядывайся.

Она бы с удовольствием щелкнула клювом в ответ, но ограничилась тем, что просто кивнула, не желая лишний раз шуметь. Пираты сидели в тех же позах, они уже заканчивали свой ужин. Некоторые удобно привалились к деревьям, смежив веки или вообще прикрыв лицо шляпой. Килк опасалась главаря банды, она подозревала, что, когда он расправится с ужином, они тронутся в путь.

Ни один из пиратов, в том числе и охранник, не смотрел в ее сторону. Более подходящий случай ей вряд ли представится. Подняв и слегка изогнув левую ногу, она сделала быстрый рывок. Веревки лопнули. Повторяя движение, она напрягла другую ногу, и деревянные колоды неслышно упали на усыпанную листвой землю. Теперь при помощи передних лап она могла ослабить узел веревки, связывавшей ее бедра. Наконец она освободилась и от нее, и осталось только развязать те, что стягивали ей шею.

И вот она свободна.

Услышал ли охранник тихий звук падающих веревок или, может быть, просто спиной чувствовал даже самое легкое движение? В любом случае, он обернулся и завопил:

— Эй-эй! — Вскочив со своего места, он крикнул товарищам: — Один из зверей развязался!