Книга Тень Конторы - Андрей Ильин

Расположиться в тесной гримерке было практически негде из-за стоящих тут и там пустых бутылок Продюсер присел на подоконник.

— У вас что, рекламка? — поинтересовался, снимая грим, Ричард Львиное Сердце. — Пиво или памперсы?

— Нет, не пиво. И даже не реклама.

— Сериальчик? — заинтересованно вскинул брови актер. — Тогда я согласен.

— Вы же даже не спросили, что играть!

— Не все ли равно — хоть слоновье дерьмо. Лишь бы серий побольше. Я столько медведей и зайчиков за свою жизнь сыграл, что дерьмо уж как-нибудь Можете не сомневаться.

Актер смял ладонями лицо, сморщился и действительно стал похож на кучу дерьма, разве что без запаха.

— Ну как?

— Поразительно, — восхитился продюсер, причем искренне. Он сам мог сыграть кого угодно, но чтобы ту самую кучу!..

— Сколько за съемочный день платить будете?

— Четыре тысячи, — ответил продюсер.

— Это что, сто долларов, что ли? — произвел быстрый подсчет актер, переведя рубли в доллары, а доллары в литры.

— Нет, не сто. Четыре тысячи. Четыре тысячи долларов…

Актер поперхнулся.

— Скольких человек я должен буду убить? — спросил он.

— Никого. С чего вы взяли? — рассмеялся продюсер.

— С того, что я не народный артист Голливуда. Я провинциальный актер, красная цена которому сто рублей в обед. И хоть дрова заставляй рубить. И ваша фамилия тоже… Простите, как ваша фамилия, запамятовал?

— Гольдберг-Айзеншлиц.

— Ну, в общем, не Спилберг. И этот Неспилберг предлагает Несталлоне деньги, которых тот не стоит?.. Зачем, как говорят в одном приморском городке, вы держите меня за идиота? Хочу напомнить, что играл Пуаро и Шерлока Холмса тоже и кое-чему у них набрался… Если бы вы пообещали двести баксов, я бы счел вас идиотом, но ничего вам об этом не сказал и согласился. Если бы посулили пятьсот, значит, мне предлагают сняться в голом виде в порнофильме. И тоже, наверное, согласился бы. Но вы предлагаете больше. Так что вы мне предлагаете?

— Роль, — честно сказал продюсер.

Актер поморщился.

— Но не в сериале, тут вы правы — в жизни.

— Вы хотите, чтобы я сыграл роль за того, кто, по каким-то причинам, хочет остаться в моей тени?

— Примерно так.

— Тогда я не согласен… За четыре тысячи.

— Почему? Вы только что сказали, что вам красная цена сто рублей.

— В сериале, юноша, в сериале. А вы предлагаете играть мне жизнь! То есть играть лучше Джека Николсона и Мела Гибсона вместе взятых. Играть так, как, может быть, я никогда в жизни не играл. Ведь вам не нужна халтура?

— Нет.

Этот актер был очень сообразительным. Чертовски сообразительным. Опасно сообразительным!..

— Сколько же вы хотите?

— Минимум шесть тысяч и деньги вперед!

— Но шесть — это слишком много.

— Если вы предложили мне такие деньги, то, значит, вам ваш «сериальчик» принесет больше. Вы рискуете только деньгами, я — всем.

Что он имеет в виду?..

— Я не читал вашего сценария, но не исключаю, что мне придется сыграть не только жизнь, но и смерть…

Ах, вот оно в чем дело! Он считает, что его наняли играть человека, которого должны убить. Он просит деньги не за роль — за свою жизнь. Тогда он просит немного.

— Хорошо, пусть будет шесть.

— Тогда ступайте, мой юный друг, я должен собраться с мыслями, — величественно сказал актера указуя на дверь.

— Только один уговор… — начал продюсер.

— Вы хотите, чтобы я молчал, — понял его без слов актер. — Увы, я не могу вам этого обещать, потому что артисты не умеют молчать, все артисты боталы и болтуны.

Продюсер напрягся. Он уже сказал слишком много. Слишком много для отказа.

— Я не буду обещать вам, что я ничего никому не скажу… Но я обещаю вам: в то, что я расскажу, никто не поверит, потому что я буду рассказывать истинную правду.

Тоже верно. Честный рассказ о шеститысячном гонораре его друзьями-актерами будет воспринят как грандиозная ложь.

— Жизнь, юноша, есть театр. А театр по сути своей — ложь! Если вы хотите прослыть кристально честным человеком — врите на каждом шагу. Если вам надо, чтобы вас считали лжецом — режьте людям правду-матку в глаза. В этом суть искусства и жизни. Я сыграю то, что вы хотите, вы будете довольны. Но я хочу получить от своей работы удовлетворение. Аплодисменты, восторженные рецензии и толпы поклонников мне, я так понимаю, здесь не светят?

— Увы, — развел руками продюсер.

— Тогда я возьму деньгами, — сказал актер. — Когда мы начнем репетировать?

— Прямо сейчас…

Глава 13

Семен Петрович был в трансе. У него срывалась сделка. Потому что пропал компаньон. Совсем пропал — как в воду канул. И бог бы с ним, с компаньоном, но вместе с ним пропал состав водки, который уже был расписан по торговым точкам.

Семен Петрович обрывал рабочие и мобильные телефоны, где ему милый женский голос сообщал, что, к сожалению, ответить на звонок некому, но если кому-то сильно приспичило, то можно поговорить с автоответчиком.

Автоответчик не мог сказать, где находятся вагоны с водкой, и Семен Петрович раздраженно швырял трубку на рычаги.

Вот сволочь, нашел время исчезать!

Оказалось, что Семен Петрович совершенно ничего не знает про своего компаньона. Вообще ничего! У него даже не было его домашнего телефона — только рабочий и мобильный, где засела зловредная баба-автоответчик.

«Как же так получилось? — запоздало расстраивался он. — Надо было дружить с ним семьями, ходить в гости и приглашать к себе». Почему он не ходил к нему в гости?!

Но сожалеть было поздно — нужно было как-то выкручиваться. Семен Петрович попытался добыть водку сам — он обзвонил несколько десятков ликероводочных заводов и без счету баз. Водка была везде — водки было завались, но стоила она чуть дешевле, чем в магазинах. Много на ней не наваришь. Семен Петрович уже согласен был взять любую паленую продукцию, но не знал, где.

Совместный бизнес без компаньона не шел. Оказалось, что Семен Петрович сам по себе ни на что не годен — он мог только пристраивать дармовую водку. Но кто бы не смог?

Бизнес сыпался…

Семен Петрович расстраивался. Он думал, что отсутствие поставок дешевой водки — главная его проблема.

Он ошибался! Не о водке ему нужно было думать, не о ней сожалеть — совсем о другом!

Но если бы мы могли заглядывать вперед, если бы могли знать наше будущее, мы бы жили по-другому.