Книга Свиданий не будет - Фридрих Незнанский

– Независимы от своевременной выплаты зарплат и пенсий, от социальных гарантий, от охраны детства! – в сердцах воскликнула Лида. – Что же это с нами происходит, Юрий Петрович?! Коммунизм – мертвое поле, а здесь – пока болото!

– Лида Борисовна, могу только поделиться опытом. Я не предаюсь глобальным рассуждениям, я верю в судьбу и больше люблю размышлять не о времени, а о себе. Я попросту осуществляю защиту по уголовным делам, а иногда берусь и за дела гражданские!

– Да, пожалуй. Я тоже попробую найти себе дело. – Она остановилась и вздохнула уже привычно для Гордеева. – А это наш дом. Пришли наконец.

Семья Андреевых жила в кирпичной трехэтажке – такие строили после войны по всей стране в более или менее крупных городах для номенклатуры и провинциальной элиты.

– Знакомая архитектура, – сказал Гордеев

– Эту квартиру родители выменяли у вдовы директора школы. И я потом в ней училась. Пятая спецшкола, английская, считалась у нас лучшей. Она и еще двадцать седьмая, математическая. Но я в цифрах не сильна, а то, может, пошла бы в экономисты, как мама.

Квартира опечатана не была. Взяв у Лиды ключи, господин адвокат собственноручно открыл оба замка. Оставив вещи в прихожей, они заглянули во все помещения, включая туалет и кладовую. Трехкомнатная квартира, в которой жила Лида с родителями, несмотря на отсутствие хозяев, удивляла порядком.

– Значит, обыска не было, – решил Гордеев.

– А он должен был быть? – с испугом спросила Лида.

– Вполне. По делам о взятках, как правило, у обвиняемых производят обыск.

Много книг в шкафах до потолка, пианино, музыкальный центр и новейший телевизор «Филипс» с огромным экраном – гостиная. В комнате Лиды все было как при ее отъезде из Булавинска зимой, после каникул. Видно, что здесь вытирали пыль с мебели и вещей, чистили палас на полу. Хотя цветы на окне уже давно не поливали – очевидно, с той поры, как был арестован Борис Алексеевич.

Лида заглянула в холодильник. Он работал, там было довольно много продуктов, несколько банок пива «Jever».

– Папино любимое, – сказала Лида.

– Хорошее пиво, – одобрил выбор коллеги Юрий Петрович и зябко передернул плечами, вспомнив, как однажды, в годы работы в прокуратуре в бригаде Турецкого, должен был отведать обед в следственном изоляторе. – Надеюсь, до его возвращения оно не успеет испортиться.

– Давайте, я что-нибудь приготовлю поесть, – предложила Лида, заглядывая в морозильник. – Курица… можно разморозить в микроволновке. Или гавайскую смесь пожарить.

– Лида, мы же договорились! Неужели в Булавинске умеют только сажать невиновных, а накормить усталых путников не могут? Давайте так: обедаем у новых рестораторов, а ужинаем у вас – согласны?

– Но ведь в ресторане дорого!

Как уже понял Гордеев, Лида была дочкой в семье с достатком. Но он не почувствовал, что она любит разгуляться, а теперь и вовсе, когда отец попал в беду, примеривалась к каждой трате.

– А мы не пойдем в ресторан. Пойдем куда-нибудь в кафе на свежем воздухе, у реки.

– Ну хорошо. Только я вам пока все же сделаю бутерброд – для аппетита.

– Лучше минеральной воды.

– И минеральной воды. Проходите в гостиную.

Сев на диван, господин адвокат взял коробочку дистанционного управления, щелкнул кнопкой.

Телевизор включился на видеоканале, но, поскольку видеомагнитофон включен не был, на экране ничего, кроме тускло-пестрого мелькающего снега, не появилось.

«Серая зона», – вновь вспомнилось Гордееву.

Он переключился на российский канал, где шел какой-то сериал с семейным, как видно, сюжетом. Вошла Лида, вкатив в гостиную столик с тарелками со шпротами, лежащими на галетах, и с маслинами в вазочке. Стояла и бутылка минеральной.

– Вот, – сказала Лида. – Предложила закусить, а хлеба-то нет. Тот, что папа оставил, – заплесневел, хорошо, хоть галеты нашлись.

– Ничего, – взялся за минералку Гордеев. – Главное – вода!

– Я вас сейчас угощу чем-то поинтереснее. – Лида открыла бар. – Папа с мамой нередко перед обедом пили горький ликер, ну, его еще называют желудочным, но это звучит как-то не очень…

Она вытащила две крохотные бутылочки:

– А ликер вкусный.

Полезла в горку за стопками. Они стояли по переднему краю деревянной полки, но, когда Лида взялась за одну, она отклеилась со щелчком, будто ее поставили невымытой, и донышко, влажное от капель, прилипло к поверхности.

– Странно! – сказала Лида.

– Погодите! – воскликнул Гордеев. – Не двигайтесь!

Она недоуменно посмотрела на него, но замерла, держа рюмку в руке.

Гордеев огляделся по сторонам, подошел к бару и вытащил оттуда пачку бумажных салфеток.

Поднес одну Лиде:

– Очень аккуратно. Кладите сюда стопку.

Лида положила хрустальную стопку в развернутую господином адвокатом салфетку.

– Что «странно», Лида? – спросил Гордеев, глядя на стопки, остающиеся в ряду.

– Странно, что ее поставили в горку, не помыв. Для мамы это было просто невозможно, это чистюля из чистюль, но и папа никогда так не поступал.

Гордеев сквозь салфетку начал касаться стопок. Та, рядом с которой стояла прилипшая, тоже снялась со своего места со щелчком. Все остальные были чисты.

– Очень неплохо, – сказал Гордеев. – Лида, у вас есть какой-нибудь чистый пакетик?

Лида сходила и принесла пакет с колготками.

– Новые, – усмехнулась она и вытащила содержимое. – Пожалуйста.

Гордеев, отдельно завернув каждую стопку, положил их в пакет.

– Возможно, что какая-то ерунда, случайность. Однако из этих стопок пили что-то сладкое, но крепкое. Может быть, и ваш биттер ликер. У вас были большие запасы?

Лида, а он следом заглянули в бар.

– Вот, стоят коробочки. Все вроде на месте. По четыре штучки в каждой. Сколько их было, я, конечно, не знаю. Но в мусорном ведре ничего нет. Пусто. Это тоже папа с мамой: у нас мусор не задерживался. Борьба с тараканами должна быть беспощадной.

– Бутылки тоже все не распечатаны, – отметил Гордеев. – Да здесь, кроме этих микромерзавчиков, никаких ликеров больше и нет.

– В холодильнике початая бутылка водки, тоже не подходит.

– Ну хорошо. Давайте попробуем ваш желудочный ликер.

Они выпили нечто, сильно отдающее анисом.

– То, что стоит у вас в холодильнике, мне нравится больше, – сказал Юрий Петрович, закусывая маслиной.

– Хотите?

– Ни за что! – Гордеев вновь взялся за стакан с минералкой. – Да, в жизни бывает всякое, и, возможно, ваш отец встречался здесь с кем-то по делу, в котором участвовал… Ну, выпили немного, а потом вдруг кто-то позвонил, ваш отец заторопился, поставил эти стаканчики на место, а потом забыл помыть – или уже не смог…