Книга Блондинка. Том II - Джойс Кэрол Оутс

Мэрилин, хотелось нам крикнуть ей. Взгляни на нас. Улыбнись. Настоящей улыбкой. Будь счастлива. Ведь ты — это ты!

Когда Бывший Спортсмен говорил о «шакалах» и о том, что «хочет увезти отсюда» Блондинку Актрису, он имел в виду Студию. (Он знал, как исполнительные продюсеры безжалостно эксплуатируют ее, как мало ей платят в сравнении с теми миллионами долларов, которые она для них зарабатывала.) И не только Студию — весь Голливуд. А возможно даже, и весь этот огромный мир, который, как подсказывал ему инстинкт, несмотря на давно обретенную собственную славу, вовсе не желал ей добра. (Или же им обоим. Ибо кто, как не бейсбольные фанаты, поднимал визг и вой, как смеялись они над Бывшим Спортсменом, когда он, прихрамывая из-за растяжения связок, не мог оправдать их ожиданий?) И вполне понятно, что он испытал чисто мужское презрение при виде всего этого сброда, этой кучки жалких людишек, собравшихся на промытой дождем улице напротив входа в отель (ибо привратник отогнал их от главного входа). Они размахивали дешевыми альбомами для автографов в пластиковых обложках и дешевыми фотоаппаратами «Кодак» и неустанно готовы были Ждать появления «звездной» пары. А если б та не появилась, обожатели утешились бы одним осознанием того, что, хоть и невидные, и недоступные им, смуглый красавец Бывший Спортсмен и его прелестная Блондинка Актриса могут в этот самый момент заниматься здесь, совсем рядом, любовью, спариваться, как Шива и Шакти,[12]уничтожая и вновь создавая Вселенную.

Словом, как развивались события, примерно ясно. После того, как Бывший Спортсмен пылко заявил: хочу, чтобы ты была счастлива, Блондинка Актриса смущенно улыбнулась и тоже что-то сказала, но слова ее утонули в треске и шорохе помех. Какой-нибудь неутомимый умелец читать по губам, изучив и просмотрев эту пленку несколько раз, неизбежно пришел бы к выводу, что Блондинка Актриса произнесла нечто вроде: О!.. Но я и так счастлива, я была счастлива всю свою ж — жизнь! Затем происходит взрыв, как при образовании новой звезды, — Бывший Спортсмен и Блондинка Актриса сливаются в страстном объятии на смятых шелковых простынях этой фараоновых размеров постели и сгорают от испепеляющей страсти, превращаясь в ничто, — а на экране тем временем яркая вспышка и затемнение.

Это исторический факт. И все вопреки иронии почти соответствует действительности. Мы уже выучились жить с этим, равно как с любым другим непоправимым фактом истории. И первый наш инстинкт — немедленно перемотать пленку и начать просматривать сначала — в надежде, что на сей раз все будет иначе и что нам удастся расслышать слова, произнесенные Блондинкой Актрисой…

Но нет, мы так никогда их и не услышим.

3

На шумной и оживленной премьере фильма «Джентльмены предпочитают блондинок», которая проходила в отреставрированном «Египетском театре» Граумана, что на Голливуд-бульвар, среди света прожекторов, вспышек фотокамер, свистков, криков и аплодисментов доверенная мистера Зет Ивет, осторожная и вкрадчивая, как львица, прошептала на ушко Блондинке Актрисе:

— Мэрилин, я только что узнала. Постарайся быть сегодня вечером в отеле одна. Там тебя ждет сюрприз, нечто особенное.

Блондинка Актриса поднесла сложенную чашечкой ладонь к отягощенному бриллиантами уху.

— Н-нечто особенное? О! О!..

Осколок стекла, пронзивший сердце. В трепетно возбужденном восхитительном состоянии, вызванном бензедрином, любая ремарка, любое замечание, казались преисполненными особой значимости, болезненно-сладко пронзали сердце. Бензедрин и шампанское, ничего себе комбинация! Блондинка Актриса лишь сейчас испытала ощущения, давно знакомые всем в Голливуде.

— Т-так это… мой отец, да?

— Кто?

Оглушительная музыка звуковой дорожки — «Маленькая девочка из Литтл-Рока». Шумная толпа и голос ведущего, анонсирующего фильм, усиленный динамиками. И Ивет не расслышала, да Блондинке Актрисе не очень-то и хотелось, чтобы она это слышала. (Не без воздействия бензедрина она рассудила, что, если таинственный визитер действительно является отцом Нормы Джин Бейкер/Мэрилин Монро, он вряд ли раскроется перед посторонними; он скажет, кто он, исключительно ей, только ей.) Ивет в изящном черном бархатном платье, с ниткой жемчуга на шее, с волосами оттенка олова и уклончивым взглядом оловянно-свинцовых глаз окончательно смутила душу Блондинки Актрисы. Уж я-то тебя знаю. Я видела твое окровавленное причинное место. Видела, как тебя потрошат, словно рыбу. Ивет приложила палец к губам. Секрет! Не могу сказать. Блондинка Актриса, не осознававшая, что впилась в руку этой пожилой женщины мертвой хваткой, точно насмерть перепуганный подросток, решила не обижаться на нее. Решила, что лучше — так непременно поступила бы Лорелей Ли — просто поблагодарить ее.

— Спасибо!

Не бойся, я не притащу к себе в номер мужчину. Напьется. Подцепит кого попало. Вот как они думают о Мэрилин.

Бывший Спортсмен, к крайнему разочарованию высшего руководства Студии, не сопровождал Блондинку Актрису на премьеру. В качестве эскорта для этой обворожительной белокурой красавицы были выбраны исполнительные продюсеры, ее менторы, мистер Зет и мистер Д. Бывший Спортсмен находился далеко, где-то на восточном побережье, был почетным гостем какой-то бейсбольной лиги. Или же он уехал в Ки-Уэст, ловить большую рыбу под названием марлинь вместе с Папой Хэмингуэем, одним из главных своих почитателей? Или же находился в Нью-Йорке, любимом своем городе, где мог затеряться любой человек?.. Там он мог пойти пообедать с Уолтером Уинчеллом в «Сарди», или же пообедать с Фрэнком Синатрой в клубе «Журавль», или же посетить ресторан самого Джека Демпси[13]на Таймс-сквер и сидеть там за почетным столиком для бывших тяжеловесов, распивая напитки, покуривая сигары и раздавая автографы под боком у легендарного Демпси.

— Знаешь, что такое настоящая «знаменитость», малыш? Это когда тебе платят и платят, просто ни за что, до конца твоей гребаной жизни.

Когда в 1919 году Демпси впервые выиграл чемпионский титул, он потерял вкус к боксу. К рингу. К болельщикам. Даже к лозунгу, который они выкрикивали: «Победа для чемпиона!» И Бывший Спортсмен от души восхищался своим приятелем, тоже бывшим чемпионом, правда, в спорте более мужественном и более опасном, а потому более основательном, чем бейсбол. Ему чертовски нравился этот Демпси, с обвисшей, точно у старого слона, кожей, огромный, жирный, подмигивающий и посмеивающийся — Эй, а я сделал это! Великий Демпси!

Блондинка Актриса не ревновала Бывшего Спортсмена, снисходительно относясь к его мальчишеской привязанности к крутым парням. Блондинка Актриса и сама была не прочь разделить с ним эту привязанность.

Сколько часов, наполненных суетой и треволнениями, понадобилось для того, чтобы подготовить Блондинку Актрису к этому знаменательному событию! Она приехала на Студию ровно в два, опоздав при этом на час. Явилась в слаксах, простом жакетике и парусиновых туфлях на плоской подошве. Она приехала на Студию, даже не удосужившись накраситься, только тронула губы помадой. Ни бровей, ни ресниц! Она еще не приняла полюбившийся за последнее время бензедрин, а потому пребывала в кислом расположении духа. Платиновые волосы были убраны в конский хвост, и выглядела она лет на шестнадцать — этакой хорошенькой, но вполне заурядной выпускницей средней школы в Калифорнии с необычайно развитым бюстом.