Книга Огненное колесо - Патриция Вентворт

– У нее очень подавленный вид. Люди не выглядят так, если у них все в порядке.

Джереми обнял ее:

– Иногда ты мне жутко нравишься. Но что касается внешнего вида, то цвет лица у тебя зеленоватый. Так что тебе лучше подняться наверх и сделать с ним что-нибудь.

Они расстались у подножия лестницы. Когда Джейн свернула в коридор, который вел к ее комнате, она услышала мужской голос. Она не уловила слов – слышала только голос. В нем было что-то, что ее рассердило. Она поднялась на четыре ступеньки и услышала, как Эйли сказала:

– Я не сделаю этого.

Именно в этот момент Джейн поняла, что голоса доносились из ее спальни и что один из них принадлежал Люку Уайту, которому совершенно нечего было делать в этой комнате. Эйли, как она предположила, скорее всего готовила ей постель, и если кто-то из них и подумал о Джейн Херон, то они были уверены, что она пьет кофе в гостиной внизу. Странно, но в этот момент она совершенно не испытывала стыда, подслушивая разговор.

Люк Уайт сказал в своей манере, растягивая слова:

– Как ты думаешь; что хорошего в том, что ты говоришь, что не сделаешь это?

У Эйли явно перехватило дыхание.

– Я говорю так, потому что имею это в виду.

– И что хорошего, как ты думаешь, ты делаешь, имея это в виду? Все равно в конечном счете ты будешь моей. Если бы у тебя была хоть капля здравого смысла, ты бы это поняла и пошла бы на это по своей воле.

Он, должно быть, протянул руки и схватил ее, потому что Джейн услышала сдавленное: «Пусти меня!»

– Сначала ты выслушаешь меня! И ты меня крепко поцелуешь, а потом я тебя отпущу – но только на этот раз.

– Я буду кричать, – взволнованно сказала Эйли. – Ты не должен находиться тут. Я скажу тете Энни.

– Энни Кастелл… Ой, умора! Ну и что получится, если ты скажешь Энни Кастелл?

Голос Эйли дрогнул:

– Я скажу дяде.

– Не скажешь! Если ты захочешь сделать что-либо подобное, то и я не буду молчать. Где ты была сегодня вечером, когда мне пришлось заступиться за тебя и сказать Кастеллу, что Энни послала тебя за чем-то? Я солгал ради тебя и выручил из неприятности, в которую ты попала бы, если бы он узнал, где ты была. Гуляла с Джоном Хиггинсом, ведь так? Встречи, ухаживания, держались за руки и целовались, а может, и похуже что. Несмотря на всю его религиозность, не думаю, что вы поете псалмы все время, что проводите вместе!

– Люк, отпусти меня!

– Подожди, пока я не скажу, чего хочу. Слушай. Только попробуй пожаловаться Кастеллу или сбежать к Джону Хиггинсу – и я вырежу его сердце. Если ты хочешь когда-нибудь проснуться и увидеть залитую его кровью постель, то давай, беги и выходи за него замуж, и однажды ночью это случится. Но меня за это не повесят, даже и не мечтай, я никогда не доставлю тебе такого удовольствия. У меня будет такое алиби, которое не смогут опровергнуть даже обе палаты Парламента, если дело дойдет до этого. А ты все равно будешь моей, что бы ни случилось и что бы ты ни делала. Так что выбирай: либо ты выходишь за меня по собственному желанию и сейчас же, либо случится то, о чем я только что сказал, и тогда кровь Джона Хиггинса будет на твоей совести. А теперь ты меня поцелуешь!

Джейн спустилась назад по четырем ступеням и с шумом споткнулась на нижней. Она тут же услышала вскрик Эйли и ругательство Люка Уайта. Джейн побежала и почти столкнулась с ним, когда он выходил из ее комнаты со злобным видом, держась за руку, которая явно была повреждена. Увидев ее, он остановился и сказал:

– Эйли позвала меня, чтобы исправить ограничитель на окне, но рама соскользнула и прищемила мне палец.

Джейн проводила его взглядом почти до конца коридора, а потом закрыла дверь.

Эйли стояла возле комода, который служил туалетным столиком. У нее был застывший тоскливый взгляд, глаза смотрели в одну точку, а лицо было смертельно бледным. В руке она держала маникюрные ножницы Джейн. На их лезвиях была кровь. Она стирала ее пальцем и, не отрываясь, смотрела на нее.

Джейн подошла поближе к ней и обняла за плечи:

– Я слышала, что он сказал. Почему вы терпите это?

Эйли продолжала водить пальцем по лезвиям.

– Я ничего не могу поделать.

– Нет, можете! Вы должны сказать мистеру Кастеллу и своей тете.

По телу Эйли прошла дрожь:.

– Вы не понимаете.

– Вы можете уйти отсюда и выйти замуж за Джона Хиггинса. Он же любит вас, ведь так?

– Я не могу этого сделать.

– Из-за того, что сказал Люк? Он просто пугал вас. Вы можете пойти в полицию. Вот три вещи, которые вы можете сделать. И положите эти ножницы на столик, они вызывают у меня дрожь. Вы ткнули ими его в руку?

Темно-голубые глаза Эйли расширились. Она снова содрогнулась. Джейн сказала нетерпеливо:

– На вашем месте я не стала бы волноваться, он напрашивался на это.

Она повернулась к зеркалу, вскрикнула, увидев то, что в нем отразилось, и начала вытирать лицо очищающей салфеткой. Эйли положила ножницы и отошла на пару шагов. Все время, пока Джейн занималась собой, она чувствовала, что Эйли стоит и все так же смотрит в одну точку.

Когда Джейн закончила, Эйли все еще находилась в том же состоянии. Джейн почувствовала, что Эйли требуется встряска. Девушка, работающая горничной в гостинице, в которой находятся странные личности, должна быть более стойкой. «Огненное колесо» было неподходящим местом для нежного создания. Если девушка вынуждена зарабатывать себе на жизнь, то она должна уметь постоять за себя, и при этом не обязательно тыкать кого-то ножом или маникюрными ножницами.

Джейн сказала довольно резко:

– Идемте, Эйли, ничего особенного не случилось.

Эйли посмотрела на кровь на своем указательном пальце.

– Это всего-навсего маленькие ножницы, и от них нет никакого вреда.

– Тогда что же беспокоит вас?

– А если бы у меня в руках был нож?.. – И на этот раз ее голос дрожал.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Когда Джейн, спускаясь вниз, прошла поворот лестницы, она ощутила порыв холодного ветра, остановилась на полпути и увидела, что входная дверь открыта, а на пороге спиной к ней стоит Люк Уайт. Она поняла, что это Люк, так как на нем был серый пиджак официанта. Его замотанная носовым платком рука была опущена. Его голос донесся до нее вместе с дуновением ветра – слишком вежливый и спокойный для человека, который только что грозил вырезать кому-то сердце.

– Простите, мадам, но боюсь, что у нас нет свободных комнат.

За ним Джейн разглядела женскую фигуру, все еще стоявшую на пороге дома, и услышала голос:

– О боже!

Джейн спустилась в холл и сделала пару шагов по узкому коридору в сторону входной двери. Голос, четко произносивший слова, показался ей знакомым. Она подошла к двери и увидела старомодно одетую невысокую женщину с полоской вытертого меха на шее, с видавшей виды сумочкой в одной руке и небольшим фибровым чемоданом в другой.