Книга Записки землянина - Вячеслав Колмыков

ж, все-таки, неуч.

— Ах, да, — опомнился он вдруг и на секунду задумался. — Как же тогда вам объяснить?

— Основную фишку я понял, — поспешил я, что б облегчить его мучения. — Мне ничего доказывать не надо — верю на слово. Вы научились догонять и обгонять свет…дальше просто боюсь спрашивать, но страшно хочется понять.

И он начал объяснять практически на пальцах.

Оказывается, в мире существуют множество субстанций, не открытые земной наукой, имеющие характеристики, позволяющие при умелом применении обгонять свет. В этом смысле, космос ошибочно называть вакуумом. Он тоже живой.

Пазикуу сравнил его с Землей.

— Человек для передвижения по земле использует ноги, которыми от нее отталкивается. Но они менее эффективны в воде и тем более в воздухе. В воде он использует еще и руки, иначе скорость будет очень мала. Но и их уже не достаточно, чтобы летать по воздуху. Оставим твердую землю и воду, поскольку мы имеем общее представление о взаимодействие на их природу, в результате чего происходит движение. В небе плотность воздуха, состоящая из всевозможных газов, так же позволяет взаимодействовать с винтами, пропеллерами, разницей температуры, разновидностью крыльев и так далее, что тоже приводит к движению. Но что пригодно на земле, в воде и воздухе оказывается бесполезным в открытом космосе. Сколько там крыльями не маши, с места не сдвинешься. Тогда в ход идут реактивные двигатели, которые работают и в воздухе, и на воде, и на земле. Взаимодействие там происходит внутри между ракетой и сгораемым топливом. Они как бы отталкиваются друг от друга. Но эта энергия настолько мала и неэкономична, что вы используете ее как толчок к рассчитанной орбите, который и приводит к намеченной цели, — Пазикуу тревожно посмотрел на меня, он вел себя так, словно читал лекцию аудитории детского сада. — Вам все понятно, Стасик?

— Да, — честно признался я. — У меня даже возникают кое-какие образы. Вы так интересно рассказываете. Раньше я много не знал, но теперь начинаю вникать. Продолжайте, я записываю.

Не знаю, нравится ему подобное занятие или нет. Но для того, чтобы только угодить мне — не похоже. Видимо так он входит в некую роль, дабы лучше понять нашу сущность, побывать в нашей шкуре.

Не легко ему со мной, надо признать.

Далее он объяснил чего можно достичь с помощью неизвестной еще нам материи, существующей во вселенной. Для меня он назвал ее «жалюзо» или просто «жалюзи». Впоследствии он использовал и тот и другой термин.

— Эти жалюзи такие же разные как, ну…ну к примеру, как радиоволны. Можно настроиться на любую частоту, длина которых так же не одинакова. Так вот, при повороте обыкновенных жалюзей, используемые вами в быту, угол всех фрагментов практически одновременно изменяется относительно плоскости, которую можно провести в любых направлениях. Только космические жалюзи универсальны и так же способны менять направления. Используя один из таких фрагментов можно мгновенно оказаться на одном из жалюзо, перепрыгнуть на другой и так далее. Используя их мы напичкали вселенную сетью зондов, которые по отдельности представляют собой ничтожную ценность, но в совокупности позволяют собирать информацию почти во всех уголках достижимого. Так же, с помощью жалюзо, мы можем и сами перемещаться почти во всем пространстве.

Слово «почти» меня насторожило, но старик прочитал мой вопрос в прищуренных глазках.

— Некоторые зонды не вернулись и от них не поступило никакой информации. Это говорит о том, что даже мы не вполне еще изучили эту материю. Так что пока мы пользуемся тем, что есть.

— Хорошо! — из всего, что он мне рассказа, к своему удивлению, я все понял, кроме одного и рискнул спросить. — А как вы «перепрыгиваете»? на пальцах сможете объяснить?

— К сожалению, нет, — вздохнул он. — Это все равно что нарисовать лист Мебиуса, по подобию одного из которого вы, кстати, и гуляли в поисках выхода, когда очнулись.

— Да? Так сложно?

— Закончите физмат, тогда и поговорим.

Я не стал с ним спорить. И вправду хватило того, что услышал. В общих чертах, конечно.

А еще понял, что прожигал свою жизнь зря. Не использовал ее с пользой для своей пустой головушки. Столько интересного мимо проходит! Как меня подмывало спросить у него несколько формул, которыми можно воспользоваться на Земле! Но Пазикуу на это не пойдет, я знаю.

Повздыхав немного, я смирился с участью неуча и переключился на тему, в которой хоть как-то плаваю.

Я попросил его показать мне еще несколько картинок из истории Земли, на что он охотно согласился, но предупредил, что ввиду облачности или других естественных факторов некоторые ее страницы так и останутся только на бумаге.

— Значит машину времени слабо изобрести, — съехидничал я.

— Слабо, — изобразил обиду Пазикуу.

Я увидел последствия одного из первых сражений русских с монголо-татарами на реке Калке, произошедшее в 1223 году. В сам день сражения была облачность, поэтому детально восстановить его оказалось невозможным. К моему удивлению я не увидел горы трупов, развороченных повозок и дымящиеся пепелища, что не совсем совпадало с моим представлением об этом событии.

Смотрел на все будто с потолка.

Почти не видел лиц одиноких фигур, обшаривающих убитых воинов, только согнутые спины и макушки. Среди них были и женщины. Безутешные ли это вдовы или еще кто, но иногда я видел их лица, обращенные к небу с молитвами. Они выглядели сплошными белыми пятнами, от которых исходил свет. Дальше я не смог выдержать. Подступивший комок к горлу гнал перед собой слезы.

Потом увидел дуэль Лермонтова с де Барантом на Черной речке, после чего его выслали на Кавказ. Правда, кто был Лермонтов, а кто Барант я не смог узнать, по той же причине подглядывания сверху. На мой вопрос «нельзя ли сместить точку обзора так, чтобы лучше разглядеть детали?», Пазикуу начал говорить что-то о плотных слоях атмосферы, которые при изменении угла наблюдения все более препятствуют проникновению света в должной для этого мере. Когда он дошел до фата-морганы, я перебил его и попросил не продолжать, поскольку и это было недоступно для моих серых клеток. Ощущение присутствия в качестве невидимого наблюдателя и так является сверхжеланием и просить большего значило бы, по меньшей мере, неприлично.

В этой дуэли ни кто не был ранен, тем более убит. Несколько фигур поначалу находились вместе. Потом две отделились от основной группы, заняли позиции и по очереди произвели выстрелы. Мне показалось, что один из них после этого припал на колено. К нему подбежали двое, но он тут же встал и направился к своему противнику.

Могли ли они представить, что в этот