Книга Как на меня охотился КГБ - Сергей Жирнов

подразделением ИНО как не был до реорганизации, так и не стал и после декабрьского приказа № 169.

Уже 14 января 1921 года выводящийся из состава Особого отдела Иностранный отдел, наряду с девятью другими отделами, окончательно аппаратно закрепляется в подчинении вновь созданного Секретно-оперативного управления (СОУ) ВЧК, в составе которого и находился до 16 апреля 1932 года.

После ликвидации СОУ ОГПУ, ИНО, уже называясь то пятым, то седьмым отделом, последовательно переподчинялся ГУГБ, Первому управлению и Первому главку ОГПУ-НКВД. Административные пертурбации "внешней разведки" продолжаются много лет: в общем счёте 16 переподчинений, переименований и перестроек за 34 года вплоть до марта 1954.

Заметим при этом, что шпионы-чекисты совершили страшное преступление с точки зрения коммунистической идеологии, отдав предпочтение увековечению рабочей даты подписания рутинного внутриведомственного приказа всего лишь одним из высокопоставленных чекистов Дзержинским, а не даты весеннего 1920 года решения Политбюро ЦК РКП(б) во главе с вождём революции Владимиром Ульяновым (подпольная кличка "Ленин")!

Впрочем не будем повторяться. Всех, кого интересует этот исторический казус, отсылаем к специальной статье "Что шпионы из Ясенева празднуют 20 декабря?" и вернёмся к нашим баранам в декабрь 1980 года, в кабинет Андропова…

Уже были подписаны Указы Президиума Верховного Совета СССР о награждении большой группы разведчиков государственными наградами и о досрочном присвоении воинских званий нескольким генералам и старшим офицерам. Председатель уже подписал также свой приказ по Комитету о награждении многих ветеранов и руководящих работников разведки ведомственным знаком «Почётный сотрудник органов безопасности».

На торжественный вечер в конференц-зал на 800 мест в Ясенево, среди прочих ветеранов грязного шпионского ремесла, намечалось пригласить самых скандально известных мировых предателей — двойных и тройных "кротов" из числа редких иностранцев, бежавших от западного правосудия в коммунистический СССР, принявших здесь советское гражданство и надевших погоны полковников КГБ: супругов Мориса и Леонтину Коэнов (Крогеров), троих из членов так называемой "Кембриджской пятерки" — Харольда Адриана Рассела (Кима) Филби, Джорджа Блейка и Дональда Маклина. Своих, гораздо более многочисленных предателей, сбежавших на Запад или работавших на иностранные спецслужбы Андропов и Крючков ненавидели, а предателями-иностранцами особенно гордились. Двойные стандарты всегда были правилом в СССР.

И, вдруг, в середине этого приятного разговора чекистов, зазвенел прямой телефон внутреннего селектора начальника Секретариата КГБ. Андропов понял, что случилось что-то непредвиденное. Потому что, перед началом разговора со своим заместителем и начальником ПГУ, он дал указание генералу Карпещенко не отвлекать его и переключить все телефоны на приёмную, кроме телефона прямой связи с Генсеком ЦК КПСС Брежневым.

Он давно ждал подобного непредвиденного звонка, надеясь, что ему, наконец, сообщат о смерти Брежнева и об освободившимся кресле Генерального секретаря. С замиранием сердца Андропов поднял трубку телефона. То, что он услышал, не оправдало его надежд, было малоприятно и грозило сильно испортить все наступающие праздники 19 и 20 декабря 1980 года…

Глава 11 — В Париже

Нынешнее молодое и среднее поколение и понятия не имеет, что такое была жизнь в 1980 году. Тогда ещё большинство документов печаталось на машинках, электрических и даже механических. А это значило, что исправление ошибок, на которое сейчас уходят секунды, и внесение изменений и дополнений простейшим компьютерным способом "вырезать и вклеить", требовало тогда перепечатки всего документа. Хорошо, если он был одно-двухстраничным. А если нет? Представляете, как много трудоёмкой, малопроизводительной и отнимающей время работы тогда делалось?!

Хотя уже начинали появляться слабенькие персональные офисные компьютеры (с ужасом вспоминаю, что мой первый супер лэптоп IBM, купленный 11 лет спустя, в 1991 году в Париже по приезде туда в длительную оперативную загранкомандировку по линии Службы нелегальной разведки ПГУ КГБ СССР, имел объём памяти на жёстком диске в … 20 Мб! И он считался мощной машиной!). Видеомагнитофоны VHS (привезенные из-за границы) были в СССР только у элиты. Кассетные магнитофоны ставились в автомобилях только экспортного исполнения, а радиотелефоны — только в машинах большого номенклатурного начальства Корпорации Sony и Philips только-только начинали запускать в серию производство CD.

Но ещё и понятия не было о DVD, переносных электронных устройствах большой автономии и вместимости, об Интернете, социальных сетях, спутниковом телевидении, современных общедоступных цифровых технологиях, мобильных телефонах у каждого второго, а у некоторых — по два.

От этого жизнь международных шпионов тогда была много тяжелей, а сами шпионы — гораздо нужней государствам, чем теперь. Получи в нынешнее время резидент КГБ (ФСБ, СВР) или ГРУ в Париже задание разобраться с таинственными телеграммами из Зеленограда на далёкое французское радио, ему было бы достаточно прогуглить в Интернете ключевые слова "РФИ, радио, Франция, Жан-Пьер Шарбонье", и на четыре пятых задача была бы уже решена за пару минут после просмотра первых двух страниц ответов в поисковике.

Более того, это могли бы сделать его коллеги в Центре, в штаб-квартире разведки в Ясенево, в Москве, в Зеленограде. И, возможно, тогда вообще не нужно было бы генерал-полковнику Крючкову, зампреду КГБ и начальнику ПГУ посылать шифротелеграммой секретное задание резиденту КГБ в Париж, или само задание было бы сформулировано совсем иначе — не выяснить и разобраться, а только уточнить недостающие оперативные и секретные детали. Но 1980 год был не 2016, и 36 лет назад мир жил в другом измерении, в другую эпоху.

Резидент КГБ во Франции полковник Николай Четвериков был озадачен не самим внеочередным заданием из Центра, а только его срочностью и странностью. Однако, будучи кадровым, профессиональным чекистом-разведчиком, он давно приучил себя не удивляться ничему и не ставить под сомнение приказы руководства, какими бы странными они ему ни казались. Начальству виднее. "Жираф большой. Ему видней!" — пел Высоцкий.

Полковник советской госбезопасности Четвериков всегда ходил только в гражданской одежде, в том числе и на службу в штаб-квартиру разведки в Ясенево, и вообще никогда в жизни не носил военной формы, но он был военнослужащим, призванным по-военному исполнять приказы.

После присвоения очередного звания и продвижения по службе на вышестоящую должность, для фотографий на служебные удостоверения КГБ в фотомастерской на Лубянке, в специальном гардеробе, ему выдавали на прокат на 5 минут форменные зелёные военные рубашку, галстук и китель соответствующего размера с синими чекистскими просветами на погонах соответствующего звания, и дело было сделано.

Хотя и само это служебное удостоверение КГБ, почти никогда не вынималось им из кармана гражданского пиджака даже в СССР — по требованиям конспирации внешней разведки, не говоря уже о загранице, где запрещалось вести разговоры о службе