Книга Созвездие Антура - Анатолий Константинович Белозерцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поверьте, советую вам совершенно искренне. Доверьтесь опыту человека, который прошел в науке «сквозь огонь, воду и медные трубы».
А если не хватит благоразумия поступить именно так, как советую, не ручаюсь за ваш успех. Я все-таки полагаю, что созданный вашей фантазией тюлень — не что иное, как ларга. Проверьте при случае все ваши данные еще и еще раз. Не торопитесь чрезмерно — у вас и так хороший тонус».
«Конечно, у каждого ученого должен быть прежде всего трезвый разум, — размышлял Алексей. — А сердце? Оно должно быть горячим и страстным, как у поэта… У Серебровского же холодное сердце, коли советует быть «благоразумным». «Проверьте при случае… Сравните…» Нет, островной — не плод фантазии и, конечно же, не ларга. Нет, не ларга!..»
Белкин отлично помнил выступление Серебровского на Ленинградском совещании биологов: «Целесообразно в первую очередь форсировать промысел ларги — запасы ее на Дальнем Востоке предостаточны…» Он понимал, какая опасность грозит островному. Если ему, Алексею Белкину, не удастся доказать, что черный курильский тюлень — не разновидность ларги, то его могут просто-напросто уничтожить. Точно так же, как в свое время истребили вест-индийского тюленя-монаха или почти полностью — его европейского сородича и северного морского слона.
«Не бывать этому! — решил для себя Алексей, вышагивая по комнате. — Еще раз «проверю», «сравню», но вам докажу, уважаемый Всеволод Сергеевич, что мой тюлень — не ларга. Я не дам его уничтожить! Добьюсь, чтобы на островного был категорически запрещен отстрел — с любой целью, кроме научной. Я сделаю все для этого!.. Кстати, и случай скоро представится: в июне — новая экспедиция».
И, перестав ходить по комнате, поспешил на кухню, где жена готовила глазунью.
— Люся, я ухожу, — тихо сообщил он.
— Куда уходишь?
— В море.
— Перестань разыгрывать.
— Правда, ухожу в море.
— Ты не сошел сума? У тебя — диссертация. А потом — я…
— От того, что я еще раз схожу в экспедицию, диссертация станет только убедительней. А ты у меня умница — все сама прекрасно понимаешь: если ухожу в море, значит надо… Помнишь у Маяковского: «Ведь если звезды зажигают — значит, это кому-нибудь нужно?»
— Причем тут Маяковский? Я спрашиваю: зачем тебе в море?
— Я зажгу над ним новое созвездие! Созвездие А н т у р а!..
— Леша, хватит шутить. Я всерьез.
— Вовсе и не шучу. Я докажу Серебровскому…
— Вот так всегда, — нахмурилась жена. — Ты что-то станешь доказывать Серебровскому, а я… опять должна оставаться одна? Мы живем с тобой семь лет, а вместе были не больше трех-четырех, — продолжала она, не дав ему закончить фразу. — Думаешь, просто одной? Легко воевать с Вовкой? А скоро еще один появится…
«Как же нужно спешить, чтобы что-то успеть…»
Плечи ее вздрогнули. Алексей подошел к ней ближе, обнял.
— Я понимаю, Люся, тебе тяжело. Но ты у меня сильная. Да и в экспедиции буду недолго. Родится дочурка — уже вернусь. Привезу ей подарок с Командор — живого Мишутку. Маленького, пушистого…
Люся не умела сердиться. Вытирая слезы, спросила миролюбиво:
— И все-таки зачем тебе в море?
— Помнишь у Брюсова? — горячо убеждал жену Алексей. —
Жизнь не в счастьи, жизнь в искании,
Цель не здесь — вдали всегда.
Славьте, славьте неустаннее
Подвиг мысли и труда!
В одном я с Брюсовым не согласен. «Жизнь не в счастьи», — пишет он. По-моему, жизнь все-таки в счастье. Только в каком?..
Он подошел к книжной полке, достал тоненькую книжечку, стал быстро листать в поисках нужной страницы.
— В письмах Сергея Чекмарева я как-то встретил удивительные слова:
«Мы живем только раз, и нужно прожить жизнь наиболее счастливо. Но что такое счастье? Счастье не существует само по себе. Для счастья, для личного счастья человека необходима горячая привязанность его к какому-то делу, к какой-то проблеме, к какой-то «идее»…
— Как здорово сказано! — глаза Алексея горели. В такие минуты Людмиле казалось, что он светится изнутри. — «Мы живем только раз…» А ты знаешь, Люся, сколько живет в среднем человек в нашей стране? Семьдесят лет. Это — шестьсот тринадцать тысяч часов. Тысяч, но все-таки часов. Представляешь: ча-сов! Как же нужно спешить, чтобы что-то успеть…
Глава 25
В ДОБРЫЙ ПУТЬ!
6 июня 1965 года
Около полудня в лабораторию заскочил Берзин и закричал:
— Включите радио! Про вашего Белкина передают.
«Мы передавали обзор центральных газет», — объявил диктор.
— А где про Белкина? — разочаровался Латышев.
— Честное слово, говорили! — уверял Берзин. — Своими ушами слышал, что «Комсомольская правда» публикует интервью с молодым дальневосточным ученым Алексеем Белкиным, открывшим новый вид тюленей…
— Схожу проверю, — сказал лаборант Волков. — Газета уже должна быть.
Не прошло и пяти минут, как он вернулся с пачкой свежих газет.
— Вот читайте! Тут и вправду про Лешу.
На столе разлетелись номера «Комсомолки». На четвертой странице под рубрикой «Интервью с интересным человеком» был напечатан очерк Лидии Графовой «Поиск в океане». И в нем — две фотографии. На одной запечатлен Белкин, как всегда вихрастый, улыбающийся. На другой — его островной, мирно дремавший возле отшлифованного океанскими волнами камня.
10 июня
До экспедиции оставалось два дня.
Алексей решил черкнуть родным небольшое письмо. В нем сообщал:
«Я приготовил для изучения черепа островных тюленей. Но само исследование придется отложить до возвращения из экспедиции.
Там, на Курилах, хочу пополнить коллекцию новыми черепами…»
12 июня
Утром позвонил директор и попросил Алексея зайти к нему.
— Здравствуй, интересный человек! — поднялся из-за стола Панин. — Читал, читал. Ну, и расписали тебя, будто теорию относительности открыл. Портят вашего брата газетчики, а мне с вами мучиться… Ну, ладно. Может, не зазнаешься, будешь еще слушаться старика… А я тебе сюрприз приготовил. Бери вот — читай!
«ИХТИОЛОГИЧЕСКАЯ КОМИССИЯ МИНИСТЕРСТВА РЫБНОГО ХОЗЯЙСТВА СССР ПРЕДЛАГАЕТ СТАРШЕМУ НАУЧНОМУ СОТРУДНИКУ ТИНРО БЕЛКИНУ А. Н. СДЕЛАТЬ ДОКЛАД КАЛАНАХ ВСЕСОЮЗНОМ СОВЕЩАНИИ ИХТИОЛОГОВ МОСКВЕ»
— Когда совещание? — Алексей заволновался.
— На этот раз тебе повезло, — улыбнулся Панин. — Совещание будет проходить после твоего возвращения из экспедиции. Кстати, как сборы? Ведь сегодня — в рейс!
— Все в порядке, Кирилл Иванович, — заверил Белкин. — Оборудование погружено. Питанием и горючим обеспечены. Люди все на месте.
— Ну, в добрый путь! — Панин крепко прижал Алексея к груди. — Береги себя, Алеша! В прошлый раз Политовский жаловался на тебя… Запрещаю понапрасну рисковать!
— Не беспокойтесь, Кирилл Иванович. Я понапрасну и не рискую.
Глава 26
