Книга Опасный искуситель - Сабрина Джеффрис

– Это лишь подтверждает мои слова. Это дало ему возможность поступиться некоторыми из своих обязанностей, а вы – вы помогали ему получить дополнительный доход.

Она сердито прищурилась. А ведь она уже почти расположилась к герцогу! Какая глупость! У него в жилах не кровь, а ледяная вода.

– Он поступал так не поэтому.

– Так ли?

– Да! – Его вопросы заставили ее забыть о сдержанности. – Он хотел дать мне возможность показать себя.

– И поэтому настоял на том, чтобы вы подписывались его именем.

Она покачала головой. Слова герцога больно ранили самые укромные уголки ее души.

– Вы ошибаетесь. – Ей не удалось скрыть свою обиду. – Отец гордится мной и моими сочинениями. Он настаивал на том, чтобы они выходили под его именем, чтобы защитить меня.

Герцог было хотел ей что-то возразить, но сдержался. Она ожидала от него нового удара, новой боли, но он сказал почти ласково:

– Надеюсь, что это так. Ради вашего же блага надеюсь.

Остаток пути они провели в молчании, но теснота кареты и пристальный взгляд герцога смущали Корделию. Почему он лезет к ней в душу, зачем говорит о том, чего она, стараясь скрыть это от себя, и сама боится?

Он ведет себя так, будто отец чудовище. Он не чудовище! Он лишь тоскует по умершей жене. Но и о дочери заботится – всегда с ней ласков, никогда голоса не повысит.

Правда, в последнее время он с ней почти не разговаривает.

Когда они наконец добрались до гостиницы, Корделия чувствовала себя разбитой и душой, и телом. Хотела она только одного – расстаться хоть на время со своими спутниками, особенно с герцогом. Но, пока они не поужинали, требования пустого желудка пересиливали стремление к одиночеству.

Несколько минут ушло на то, чтобы разбудить викария и Пруденс, но, как только те увидели, что находятся во дворе гостиницы и вожделенный отдых близок, с радостью вылезли из кареты. Лорд Веверли помог выйти Корделии, которая с любопытством рассматривала трехэтажное кирпичное здание гостиницы.

Слуги бросились распрягать лошадей, а хозяин гостиницы лично приветствовал путешественников, ожидая немалых выгод от состоятельных посетителей, прибывших в роскошной карете с герцогским гербом. Когда герцог представился и представил своих спутников, хозяин расплылся в радушной улыбке.

Лорд Веверли мгновенно договорился, сделав вид, что желает сэкономить, что они с викарием займут одну комнату, но на самом деле герцог твердо решил не спускать глаз с отца Корделии. Сама Корделия должна была ночевать с Пруденс. Эта перспектива не радовала Корделию, которая предпочла бы отдельную комнату, но, даже будь это возможно, отец ни за что бы ей этого не позволил.

И вскоре они вошли в самую роскошную из всех гостиниц, которые она когда-либо видела. Пруденс, раскрыв рот, взирала на позолоту, широченную лестницу и ярко освещенный холл, из которого вели двери в гостиные и отдельные столовые. Корделия же была слишком усталой и голодной и думала лишь об ужине и мягкой постели.

Кроме того, ее слишком волновало присутствие герцога.

– Полагаю, ваша светлость, вы отужинаете? – спросила миссис Блифил, жена хозяина, провожая их в одну из столовых. Не дожидаясь ответа, она бодро продолжала: – Можем предложить вам отменный ростбиф, жареного гуся и лучшую в округе баранью ногу, о вине, которое припасено у моего мужа, я и не говорю.

– Вина не надо. – Лорд Веверли взглянул на Корделию, та согласно кивнула.

Вытирая руки о широченный передник, миссис Блифил недовольно поморщилась.

– Уверяю вас, вино у нас превосходное, ваша светлость!

Викарий откашлялся и заметил:

– Полагаю, ваша светлость не будет возражать, если остальные выпьют по глотку вина за ужином. После такого долгого путешествия у меня в горле пересохло.

Лорд Веверли сурово взглянул на викария.

– Уверен, что это так, но, думаю, мы все довольствуемся чаем.

– Даже без эля? – попробовал возразить тот.

Герцог лишь покачал головой и повернулся к миссис Блифил.

– Мы не пьем спиртного, но тем не менее спасибо за предложение.

Миссис Блифил с недоверием посмотрела на лорда Веверли. Нечасто, видно, приходилось ей встречать непьющего герцога. Да и просто герцога тоже.

Тем не менее она почтительно поклонилась.

– Как вам будет угодно, ваша светлость.

Герцог заказал самые дорогие угощения, которые в доме викария подавались лишь в исключительных случаях. Это значительно улучшило настроение миссис Блифил. И, улыбаясь так широко, что лицо ее было готово разъехаться в разные стороны, она поспешила на кухню.

Отец Корделии с недовольным видом уселся в кресло, бормоча:

– Без спиртного, говорит. Не употребляем, говорит. Сумасшедший, вот он кто. Самый настоящий сумасшедший.

Герцог и Корделия переглянулись, а Пруденс подошла поближе к огню.

– Будто и не могли остановиться пораньше! Знаю, что его светлость торопится, но неужто обязательно ехать ночью? Клянусь, завтра у меня все кости ломить будет. Странно еще, что на нас разбойники не напали…

Пруденс бормотала свои жалобы, ни к кому конкретно не обращаясь, и Корделия сделала вид, что не слышит их. Сняв капюшон, Корделия уселась на диван подальше от отца и Пруденс, прикрыла глаза и приложила руку ко лбу. Голова от многочасовых занятий нотной грамотой раскалывалась. Ноты так и плясали перед глазами. Она отдала бы что угодно, лишь бы не заниматься с отцом в тряской карете.

Почувствовав, что кто-то сел рядом, она открыла глаза и увидела заботливо смотрящего на нее герцога.

– С вами все в порядке?

Она вздохнула и снова прикрыла глаза.

– Поужинаю, отосплюсь и приду в себя. Не надо обо мне беспокоиться.

– Если я о вас не позабочусь, кто позаботится?

Корделия так устала от долгого путешествия, проголодалась, утомилась от их предыдущей беседы, что готова была разрыдаться. Ей претила мысль о том, что он догадался о многом из того, что она столь тщательно скрывала.

Она собрала все силы, с трудом открыла глаза и взглянула на отца, продолжавшего бормотать что-то в своем углу, а потом сказала вполголоса:

– Что бы вы ни думали, отец беспокоится за меня. Он не такой безответственный, каким может показаться. Просто сейчас он устал, как, впрочем, и все мы.

– Правда? Так давайте проверим, насколько он ответствен. – И, не дожидаясь ее ответа, герцог обратился к викарию: – Преподобный Шалстоун, кажется, ваша дочь заболела. Как вы думаете, что нам делать?

– Я в порядке, – возразила Корделия. – Просто утомилась от долгого путешествия. – Что за игру ведет герцог? Он смотрел на отца так пристально, с каким-то странно-терпеливым выражением лица, что она не на шутку забеспокоилась.