Книга Тропой необъявленной войны - Иван Иванович Савин

из трех сидевших вокруг низкого столика дам.

– Потребуем возмещение расходов с господина Фоттля, – глядя на устроившегося за большим столом старичка с легкой угрозой пообещала вторая и резко смолкла.

– А это кто такие… – голос третьей дамы, глядевшей прямо на нас, постепенно, по мере того, как мы приближались, становился все тише.

– Кто из вас адвокат Фоттль? – строго осведомился я, делая вид, будто не слышал их разговоров.

– Я… но я не адвокат, а стряпчий, – стремительно бледнея, пискнул явно узнавший меня старик.

Да и трудно не узнать королевское око в официальной мантии. Короткой, выше колен, и, в отличие от судейской, непроглядно-черной. Только на плечах сияют вышитые золотом всем знакомые капли.

– Тогда почему письмо Дисту Гамиру подписали как адвокат? Не знать о запрете таких уловок с вашим стажем невозможно, поэтому получаете строгий выговор с занесением в список заслуг и нарушений. Теперь дайте мне завещание господина Джосса Тезтона. Можете не мучиться сомнениями, давайте сразу оба. И тот документ, который вы показали детям Тезтона и ваш вариант.

– Первоначальный… – убито прошептал стряпчий, – Джосс изменил его две декады назад.

– А подтверждение лекаря вы, разумеется, получить «забыли», – закончил за него я.

Нетрудно догадаться, это довольно известная уловка, написать новое завещание в пользу сообщника, когда тяжело больной клиент уже почти ничего не соображает от боли. И зачастую она проходит. Сейчас, например, тоже прошла бы, не добавь он дурацкого условия о замужестве Лин. А за эту подлость, и чью-то попытку поймать на нарушении законов меня, старый жулик ответит в полной мере.

– Ваша светлость… – его губы задрожали, – но ведь первый раз…

– Попался первый раз. А нарушаешь явно не впервые, иначе бы не решился испортить отличный список. Так… это первый вариант… старшим дочерям ничего, и объяснение имеется, поскольку отказались от отца и даже весточек не присылали. Ну, вполне разумное завещание, никто не возьмется оспорить. Теперь посмотрим второе… ого! Да тут нарушено сразу четыре незыблемых закона. Господин Фоттль, и у вас рука не отсохла, когда вы писали этот «документ»? Вы не знали, что у Эвелины Тезтон жива и здорова мать?

– Но было решение…

– Я о нем знаю. Но там написано – «остаётся с отцом до тех пор, пока мать не найдет подходящее жилье». Так вот, они давно построили дом и в том доме у Эвелины есть отдельная комната. Однако отец всеми силами удерживал девочку, не давая встречаться с матерью. И вы не могли этого не знать, контроль за исполнением суд возложил на вас. Поэтому последний вариант завещания признается незаконным и подлежит уничтожению, а в силу вступает предыдущее, по всем правилам заверенное целителями. Ну а вы лишаетесь лицензии и на два года отправляетесь в обитель Трех святых. Этот приговор окончателен и обжалованию не подлежит.

Зеленый туман унес стряпчего так стремительно, что он не успел даже отломать лепесток с капсулы переноса, которую держал в кулаке. Интересно, и где он собирался скрываться?

– Теперь поговорим с вами, – строго смотрю я на сестер Лин, давая им шанс остаться невиновными.

И они это понимают, по крайней мере старшая из женщин, одетая дорого, со вкусом, но весьма старомодно, мгновенно поднялась из-за стола.

– Мы сами пострадали, нас обманули… – заявила она твердо, уверенно глядя мне в глаза, – и отец, и этот жулик, стряпчий. Сообщили что дом ни в коем случае не должен достаться Лин, тогда его захватят гоблины. Извини, Жези… я говорю только то, что сказали мне. Но и оставлять Лин без наследства отец не желал, поэтому придумал вместе с Фоттлем хитрый план, он назначает нас опекунами, мы устраиваем судьбу Лин и за это получаем в наследство дом и состояние. Оно небольшое… но никому не помешало бы, особенно Хильде. И мы согласились… иначе он собирался все отдать городскому главе, для бездомных стариков.

– И вы не знали, что пока Женьеза жива, никто не имеет права объявить Эвелину сиротой?

– Откуда? Такие тонкости нам никто не объяснил.

– Я объясняю. Она не сирота и хотя давать ей советы могут все, но пока по законам королевства Лин несовершеннолетняя, запретить ей сделать неверный поступок может только мать. И лишать ее наследства ваш отец не имел права, поэтому я и отменил его последнее завещание, в пользу предыдущего, заверенного целителями и не нарушающего законов. По нему усадьба остается Лин сразу, а деньги только после второго совершеннолетия или после свадьбы. У вас есть претензии или возражения?

– Нет, – поднялись с мест остальные сестры, – исправь пирамидку, Надин.

– Погодите, – шагнула к ним Лин, – скажите, почему вы хотели все отдать Хильде… я правильно поняла?

– Она осталась бездомной, – отвернувшись к шкафу, буркнула старшая. – Ее гуляка случайно рассыпал угли… их домик сгорел. Еще месяц назад. А теперь он уплыл, сказав, что вернется богатым. Хильда с детьми живут у его бабушки, но это временно… там и без них тесно.

– Пусть едут сюда, – на миг оглянувшись на Дора, решила Лин, – Слышишь, Хильда? Я не буду рассчитывать кухарку и отказываться от лавочников. Если банк не будет давать деньги с отцовского счета, у меня есть свой, я копила.

– Не трать свои квадратики, дочка, я дам сколько будет нужно, – поддержал ее Дист, – и пусть не опасаются, гоблины сюда не прибегут. Мы можем купить любой дом, какой понравится.

– А если вы такие богатые… – недоверчиво смотрит младшая из дам, – то почему жили в шалашах, а не в доме?

– Мы жили в доме, – спокойно возразил Дист, – в очень хорошем доме в центральном районе города. А потом решили переехать в Гольдор… и вот там еще не было ничего… даже постоялого двора. Нам пришлось ставить шатры, но они ничуть не похожи на шалаши. Просторные высокие, сшиты из непромокаемого останского шелка, и подбиты изнутри мехом и кошмами. В них стоят чугунные печи и тепло в любой мороз. Но мы до морозов уже перебрались в новый домик. И все равно я уговаривал Женьезу пожить годик в прежнем доме, но она не согласилась.

– Это теперь неважно, – устало вздохнула Надин, – Илна зря вспомнила… я знаю, что отец тогда очень хорошо заплатил своему адвокату. Сейчас меня волнует другое, а не случится так, что Хильда потратит на переезд последние квадратики, а придут стряпчие из надзора или мэрии и выгонят. Скажут, что Лин до совершеннолетия не имела права распоряжаться домом?

– Не случится. – заверил я, – по закону Гоблинора Лин уже совершеннолетняя, там девушки становятся взрослыми в семнадцать. И даже принесла присягу правителю, а он своих подданных всегда