Книга Я, редактор. Настольная книга для всех, кто работает в медиа - Николай В. Кононов

Так или иначе, каждый случай уникален, и общее правило здесь можно вывести только такое: один абзац – один новый поворот сюжета.

Для лонгрида можно сделать послабление и сказать «два абзаца», учитывая, что глупо обрывать или сжимать в несколько предложений захватывающий эпизод лишь потому, что так требует стайлгайд. Если текст соответствует этому требованию, то всё нормально, и, возможно, остаётся лишь проблема авторского стиля, который, будучи лишённым всего избыточного, превращается в сухофрукт. Что делать с этой проблемой, мы рассмотрели выше.

Почему обязательно писать? Рассказываем сложные эпизоды картинками

Картинки с их лёгкостью интеграции в вёрстку онлайн-издания – спасательный круг для редактора, сдающего текст о сложных материях. Иногда одна картинка с подписью способна заменить главу статьи, а иногда даже всю статью.

Хрестоматийный пример: инфографика в журнале РБК, стоящая десятков статей о том, что частный сектор экономики России драматически сокращается и государство пожирает всё – от промышленности до ретейла и банковского сектора. Казалось бы, как просто организована картинка: красные и синие шары, обозначающие государственные и частные компании, рассортированы по отраслями и отрисованы в зависимости от величины оборота (как планеты Солнечной системы, от мала до велика). Но при этом насколько она выразительна. Наглядно показано, как исчезающе малы по сравнению с красными гигантами синие компании, принадлежащие предпринимателям. Причём во всех отраслях, в какой уголок инфографики ни загляни.

Статья «РБК НАЗВАЛ 500 КРУПНЕЙШИХ РОССИЙСКИХ КОМПАНИЙ»

https://bit.ly/3wWdxwS

Согласно этому принципу, следует подвергать каждую сложную сущность обследованию: не проще ли объяснить это визуально? Выше приведён пример с лонгридом «Архипелаг ФСИН»: история тюремной системы, для изложения которой потребовалось бы тысяч семь знаков, была ёмко рассказана и показана с помощью видео на две минуты. Точно так же, читая описание нового финансового инструмента или производства биогаза, редактор может сказать: стоп, зачем это нагромождение слов, если мы можем нарисовать схему или майндмэп?

Собственно, вся статья может превратиться в одну инфографику. Так ли нужно нагромождение букв и абзацев в 2021 году? Не лучше ли приберечь слова для описания того, что не поддаётся визуализации? Эти вопросы следует применять ко всем темам, начиная с тех, что раскрываются в журнале «Сад и огород», и заканчивая сенсационными бомбами «Вестника атомной промышленности». Именно поэтому редактору надлежит постоянно быть на связи с дизайнером и арт-директором и при малейших сомнениях в ценности текстуального нарратива обращаться к ним за консультацией.

Опыт показывает, что даже самая консервативная визуальная служба начинает быстро мыслить в рифму с редактором и нести золотые яйца – то есть предлагать неожиданные и остроумные графические решения сложных тем. Так что первый законный вопрос редактора после «откуда мы это знаем?» и «почему это важно?» должен быть таким: «Не эффектнее ли рассказать это графически?»

Литературные приёмы, уместные в медиа

Обычные стилистические фигуры вроде метафор и олицетворений в журналистских текстах работают плохо, а вот ходы из практики кинодокументалистов срабатывают на ура. Например, это может быть «синхрон», то есть прямая речь героя, говорящего вроде бы необязательные вещи, побочные по отношению к основному сюжету, но на самом деле иносказательно раскрывающие его мысли и эмоции.

В некоторых случаях иносказания может применять и сам автор. Классический пример – финал рассказа Юрия Коваля «Красная сосна». Коваль, точнее, его лирический герой-нарратор всю дорогу рассказывает о том, как встретил в Крыму очень странного и богатого человека с Севера, который во всех публичных местах появлялся с резиновой куклой в человеческий рост, одетой по последней дамской моде, – а в финале, как бы рефлексируя свой опыт встречи с этим героем, не даёт никакой оценки ему и их встрече, а вместо этого направляет взгляд внутрь себя и неожиданно начинает говорить о морской гальке, будто бродя по побережью и рассматривая что-то важное, что обычно валяется под ногами, но не замечается:

Ялта ведь вообще славится своей галькой. Круглая, укатанная, голубиное яйцо, тигровый глаз, лилипутский баклажанчик – вечно шелестит она, пришёптывает и звенит. Господина с куклой я больше не встречал, хотя часто гулял по берегу, разглядывал прохожих, собирал гальку. Некоторые, особенно интересные, полосатые и клетчатые камешки, клал для чего-то в карман. Многие люди, между прочим, собирают зачем-то такие морские камни. Что они потом делают с ними – не знаю.

Рассказ Юрия Коваля «КРАСНАЯ СОСНА»

https://bit.ly/3ddATWN

После полного поворотов и экшена сюжета эта смена регистра ошеломляет и даже месмеризирует, потому что автор неожиданно открыл ещё один способ посмотреть на случившееся, как бы скрестив свой экзистенциальный опыт с опытом героя.

Ещё один приём – включённое наблюдение с нуль-позиции. Нуль-позиция – это попытка объективного, очищенного от любых проявлений мнения автора, взгляда на героя. Безусловно, социальные исследователи и философы давно пришли к консенсусу, что полностью избавить наблюдателя с камерой или блокнотом от воздействия его прежнего опыта невозможно, – но стремиться к этому и рефлексировать своё отношение к увиденному невероятно полезно.

Нет ничего хуже «авторской» журналистики, которая позволяет автору трактовать увиденное с собственных позиций – не рефлексируя, опять же, своё отношение к объекту наблюдения и не подвергая его сомнению с помощью взгляда на ситуацию через разные оптики. Для примера сравните интервью журналистки Саши Сулим с ангарским маньяком Михаилом Попковым и интервью шоувумен (да, употребляя такое определение, я недвусмысленно выражаю своё отношение) Ксении Собчак со скопинским маньяком Виктором Моховым.

Интервью Саши Сулим с Михаилом Попковым

https://bit.ly/3wYOzwN