Книга Счастливая находка - Энн Чарлтон

— Это был бы своего рода знак судьбы, который ты могла бы обернуть в свою пользу. Твоя мать написала портрет моего отца задолго до того, как мы с тобой встретились. В этом есть какая-то скрытая связь, почти мистика. Возможно, тот факт, что наши имена были рядом в записке, показался бы нам менее безумным. Будто это судьба или что-то вроде этого.

Ему, наконец, удалось стянуть пониже бретельки, а с ними и тонкий топик. Он начал осторожно опускать ее на стол, смахнув свободной рукой все лежавшие на нем бумаги. Они упали на пол с шорохом, напоминающим шум голубиных крыльев. Другой рукой он обхватил ее грудь и стал большим пальцем гладить кругообразными движениями сосок. Дыхание Александры стало прерывистым. Почувствовав за спиной край письменного стола, она откинулась немного назад.

— Всегда надо пользоваться своим преимуществом, — повторил он охрипшим голосом.

— О, Райли, — выдохнула она, выгибая спину и запуская пальцы в его густые волосы.

Откуда-то из другого мира донеслись приглушенные звуки включенного телевизора. Звук все усиливался. Через полуоткрытую дверь уже можно было различить слова:

— …оставить этот кабинет напоследок, не возражаете? Мой сын часто задерживается и…

Александра застыла. Райли вскочил и коротко выругался. Сорвав Александру со стола, он начал поспешно застегивать пуговицы и приглаживать волосы.

— Надо срочно найти ей какое-нибудь занятие, — буркнул он. — Восхождение на Эверест, кругосветное путешествие, — все что угодно, только бы она перестала заботиться обо мне. Сколько же у нее энергии!

Александра между тем судорожно приводила себя в порядок. К тому моменту, когда Фиона Темплтон открыла дверь и вошла, неся пакеты с едой, Райли и Александра стояли по разные стороны письменного стола.

— …думала, что будешь работать и забудешь поесть, а дома разогреешь в своей микроволновке что-нибудь малосъедобное, — сказала миссис Темплтон, но, увидев Александру, остановилась как вкопанная. Она посмотрела на сына, потом на Александру и, очевидно, заметив кое-какие несоответствия в их внешнем виде, сказала таким ледяным тоном, словно только что застала Райли с судомойкой:

— Бог мой, Райли, ты поступаешь опрометчиво. Разумно ли принимать у себя в кабинете женщину, когда все твои сотрудники уже разошлись по домам? Ты подвергаешь себя всякого рода… подозрениям.

Александра схватила сумочку. На мгновение ей показалось, что миссис Темплтон хотела сказать «болезням».

— Я вижу, что на сей раз вы пришли без ребенка. — По ее тону нельзя было понять, хорошо это или плохо. С одной стороны, плач ребенка не Нарушал Покой. Но с другой — он мог бы помешать ее сыну и этой женщине заниматься деятельностью, о которой она подозревала.

Александра стала красной как рак. Она почувствовала себя глупой девчонкой, не умеющей дать отпор грозной матери Райли.

— Смею ли я надеяться, что вы уладили дело с ребенком, мисс… э…?

— Пейдж, — ответила Александра. — И, конечно, вы смеете надеяться. Я как раз собиралась уходить. — Между прочим, — сказала она, показывая на портрет, — его написала моя мама, Рона Томпсон.

Александра не смогла поймать такси и шла под дождем до самого магазина. Ею вдруг овладела тоска, и она стала бесцельно бродить между полками, поправляя корешки книг, ставя на место отдельные тома и откладывая в сторону книги с выпавшими страницами.

Кто-то постучал в витрину. Это был Грэхем.

— Шел мимо. Задержался на работе и пришлось немного отложить пробежку. — Он был в шортах и майке, загорелая кожа блестела от пота. Изложив полный маршрут своего бега, как он это обычно делал, он добавил: — Я увидел, что у тебя горит свет.

— Привет, Грэхем. — Она распахнула перед ним дверь. Она была почти рада его приходу. — Кофе хочешь?

Грэхем покосился на нее, и она вспомнила, что он не пьет кофе, потому что кофеин вызывает повышенное сердцебиение. Он сделал глоток воды из бутылки, висевшей у него на поясе, и взял у нее из рук книгу.

— А, это же интереснейшая книга по теории эволюции…

Биология была его любимым коньком. Пока он говорил, Александра размышляла о тайнах физического влечения. Мысли ее упорхнули обратно, в офис Райли.

К его письменному столу…

Вот она лежит в бесстыдной позе на его гладкой поверхности. Под пристальным взглядом отца — с портрета, написанного ее матерью. Чем не семейная сцена?..

— …посмотри сюда, — продолжал Грэхем, — просто поразительно, как устроена человеческая рука: большой палец расположен так, что способен делать самые искусные движения…

Наконец он закрыл книгу, пощупал пульс и заявил, что ему пора. Он подробно описал маршрут, по которому побежит, и сказал что-то насчет завтрашнего вечера. Когда он ушел, она поняла, что согласилась пойти с ним завтра в кино. Александра хотела его догнать, чтобы сказать, что не сможет пойти, но Грэхем был уже далеко.

Может, это к лучшему, решила она и, выйдя на улицу, достала из кармана клочки записки и развеяла их по ветру.

Глава восьмая

Райли не звонил.

Звонили покупатели. Позвонила ее мать. Позвонил механик из гаража, сообщивший, что ее грузовичок будет готов только завтра. Позвонила Пэм, чтобы снова извиниться и поблагодарить, а также рассказать, что мать Джефа ходила к психотерапевту, а Саванну они перевели на козье молоко и она его отлично переносит, и спросить — не будет ли это слишком большой наглостью просить Александру еще об одном одолжении — стать крестной матерью Саванны.

— Джеф звонил сегодня утром мистеру Темплтону и попросил его стать крестным отцом… — добавила Пэм.

Сердце Александры сделало кульбит.

— …но мистер Темплтон отказался, — уныло продолжала Пэм. — А нам так хотелось, чтобы вы оба были крестными!

— Почту за честь стать крестной матерью Бре… Саванны. Между прочим, я все забывала спросить — кто этот Райли, о котором ты написала в записке?

— Какой Райли? — Пэм была в явном недоумении. — Ах, вы имеете в виду Келли! Это Шон Келли. Он работает уборщиком в джазовом клубе, и я ему иногда помогала до того, как родилась Саванна. Он ко мне очень хорошо относится. Вот я и решила написать о нем на случай, если вы не смогли бы присмотреть за Саванной, а обратились бы прямо в социальную службу.

— Келли? Но там явно читалась первая буква «Р» и было одно «л»! Я и отправилась в клуб, чтобы разыскать Райли.

И нашла.

— У меня всегда были нелады с почерком в школе, да и с орфографией тоже. Но я была в таких расстроенных чувствах, когда писала записку. — Помолчав, Пэм спросила: — Вы хотите сказать, что познакомились с мистером Темплтоном в клубе? И не знали его раньше? А я решила, что вы давно знакомы. Вы так смотрели друг на друга!

— Как смотрели? — возмущенно спросила Александра. — Впрочем, не имеет значения. На какой день назначены крестины?