Книга Счастливая находка - Энн Чарлтон

— Господи, Райли, ни одному человеку, если он в здравом уме, не придет в голову жалеть тебя.

— Но ты все время на меня смотрела с таким сочувствием, что я думал: «Вот сейчас она скажет, что всё кончено, что она испытывает ко мне жалость, которую приняла за любовь». С другой стороны, я подумал, что, может, ты прикинула, у кого больше достоинств — у меня или Грэхема, и решила, что я более выгодная партия. Но мне и в голову не могло придти, что ты считаешь меня бесплодным. Что именно поэтому смотрела на меня, как на несчастненького.

— Ну, уж! — фыркнула она.

— Сегодня, когда ты сказала, что, выйдя за меня замуж, никогда не будешь иметь детей, я был… я почувствовал… — Он посмотрел на небо, на звезды, словно хотел оттуда услышать ускользающие слова. — Я почувствовал себя раздавленным.

Однако, твое смирение очень скоро обернулось триумфом, подумала Александра, вспомнив, как он был уверен, что она за ним побежит после их разговора на берегу. Жизнь с Райли будет нелегким испытанием.

Но сейчас Райли переживал редкий для него момент раскаяния.

— Быть любимым тобою, Александра Пейдж… — Кончиками пальцев он отвел упавшую ей на лоб прядь. — Мне повезло.

— Был момент, когда я думала, что ты снова женишься на Дэвине.

— А я всерьез думал, что ты можешь выйти замуж за этого тупицу Грэхема.

— Он не тупица, — запротестовала она.

— Да он шагу не делает без того, чтобы не свериться со своим секундомером. Наверно, и любовные утехи были рассчитаны с математической точностью. Он сверялся по часам до и после?

— Не знаю. — Она прильнула к нему, улыбаясь. Значит, он не так уж в себе уверен?

— Ты хочешь сказать?..

— Он же тренируется для соревнований по троеборью.

— То есть, ты хочешь сказать, что когда он тренируется, он не?..

— Никакого кофе, алкоголя, секса.

— Совсем никакого? Тяжеловато тебе приходилось.

— Не знаю.

— Но ты же давала мне понять, что вы спите вместе.

— Это ты так предположил. Ты слишком быстро сделал вывод и все, что я говорила, истолковывал по-своему.

Они пришли к гаражу.

— Мы куда-то едем? — спросила Александра.

— Ко мне. Если я хочу соединить свои гены с твоими, я не нуждаюсь в репетициях.

В воздухе стоял запах тимьяна. Стол, накрытый посреди огорода возле солнечных часов, ломился от закусок и бесчисленного количества бутылок с безалкогольными напитками. Над жареными цыплячьими крылышками, салатами, ломтиками сыра и копченой лососины возвышался огромный именинный торт, покрытый зеленой глазурью и украшенный миниатюрным прудом из фольги, поперек которого было написано кремом: «С днем рождения, Саванна!» Среди кувшинок из крема прятались зеленые лягушата из помадки. В центре была воткнута одна розовая свечка.

Саванна, обутая в новые белые ботиночки, неуверенно ковыляла среди гостей, щелкавших фотоаппаратами. Устав, она уселась прямо посреди грядки шалфея и улыбнулась, довольная всеобщим вниманием.

— Саванна, — позвал Райли, присев перед девочкой с камерой в руках, — смотри сюда на дядю Райли.

Не успел он сделать фото, как Саванна вскочила и, почти не касаясь земли ножками — так обычно бегают дети, едва научившиеся ходить, — бросилась к Райли. Он отдал фотоаппарат Александре и, подхватив Саванну на руки, высоко поднял, отчего малышка радостно запищала.

— Ты будешь замечательным отцом, — сказала ему Александра, когда Пэм забрала Саванну, чтобы показать ей торт.

Райли молча взял у нее фотоаппарат и снял Пэм и Саванну на фоне торта.

— Возможно, со временем. Я сейчас практикуюсь.

— Девяти месяцев тебе хватит?

— Пэм, — позвал Райли и махнул рукой. — Стой так. Здорово!

Он смотрел в видоискатель, держа палец на кнопке. Но вдруг повернул голову.

— Что ты сказала?

— Скорее, Райли, — крикнула Пэм, потому что Саванна начала вырываться у нее из рук и тянуться к торту. Пэм попыталась ее остановить, но Саванна наклонилась и провела ручкой по украшениям из крема. Один лягушонок свалился на стол, а Саванна сунула в рот кусок зеленого крема, а потом со счастливым видом стала облизывать пальцы. Чья-то видеокамера запечатлела этот эпизод.

В этот момент к ним подошел Сэм. В руках у него была изжеванная картонка от попкорна. Она уже выцвела от солнца и дождей, улитки проделали в ней свои ходы, но остатки чего-то, написанного рукой Сэма, еще можно было разобрать, а именно: — «Александра», «поживет», «ключи» и «Райли».

— Видишь, — сказал Сэм, — я говорил тебе, что написал записку. Ее, наверно, ветром сдуло и она застряла в ограде. А Милли ее нашла и немного пожевала.

Райли повертел в руках картонку, но когда Сэм отошел, снова спросил Александру:

— Так что ты сказала?

Александра глянула на него: у ребенка будут точно такие ярко-синие глаза, подумала она, и, улыбнувшись, положила ему руки на плечи.

— Я не уверена на все сто, — призналась она, внимательно глядя на него и ожидая его реакции. Ведь он столько раз говорил об опасностях, поджидающих родителей, о нежелании рисковать. — У меня задержка… но это бывало и раньше…

Райли снял ее руки и принялся изучать ее лицо с серьезным видом.

— Райли, — упавшим голосом спросила она. — Ты расстроился? Не надо было говорить тебе пока… может, ничего и нет…

Он сглотнул и прижал к губам ее руки.

— А я надеюсь, что есть. Мы с тобой уже освоили Купание Ребенка и Мытье Головки. Будет жаль, если наше мастерство пропадет даром.

Александра рассмеялась и отвела Райли в сторону.

— Ты думаешь, мы справимся, Райли? Ты всегда говорил, что на свете слишком много никудышных родителей. Ты не пожалеешь?

— Не знаю, — честно признался он, привлекая ее к себе. — Знаю только, что нам предстоит долгий путь. Так что придется постараться. — Он подобрал картонку и швырнул ее через забор, где ее подхватила Милли — самая молочная коза Сэма. — Ведь в записке наши имена стоят рядом.