Книга Солнечная буря - Оса Ларссон

— Правда ли, что у него были выколоты глаза? — спросила молодая журналистка. — Как вы себя чувствуете, Санна? — продолжала она, не получив ответа. — Правда ли, что дети зашли с вами в церковь, когда вы обнаружили тело?

Когда они приблизились к входной двери, девушка с лисьим хвостом решительно загородила им дорогу.

— Боже мой, ну что ты скачешь, малявка? — хмыкнул Монс. — Что за остросюжетная журналистика в американском стиле — за полярным кругом?

— Как вы думаете, это ритуальное убийство?

Камера показала крупным планом ее пылающие от возбуждения щеки, а затем лица Ребекки и второй женщины в профиль. Санна Страндгорд в ужасе закрывала лицо руками. Серые глаза Ребекки злобно глянули прямо в камеру, а затем она посмотрела на журналистку.

— Дайте пройти, — бросила она сурово.

Слова, интонация и выражение лица Ребекки воскресили в голове Монса неприятные воспоминания. Это было на рождественской корпоративной вечеринке год назад. Он пытался поговорить с ней, проявить дружелюбие, а она посмотрела на него, будто на содержимое отстойной канавы. Если он правильно помнит, именно эту фразу она и сказала ему тогда:

— Дайте пройти!

После этого он стал держаться от нее на расстоянии. Ему совершенно не хотелось, чтобы она уволилась, считая, будто он ее преследует. И пускай не воображает невесть что. Как говорится, была бы честь предложена.

События на экране стали разворачиваться стремительно. Монс напрягся, держа палец на кнопке паузы пульта. Ребекка подняла руку, намереваясь пройти, и вдруг журналистка исчезла из кадра. Ребекка и Санна Страндгорд, похоже, шагнули чуть ли не сквозь нее и двинулись дальше к входу в полицейское отделение. Камера проследила за их спинами, и в последнюю секунду, прежде чем сюжет прервался, послышался разгневанный голос журналистки:

— Ай, дьявол, моя рука! Тебе удалось это снять?

Снова раздался мужской голос репортера редакции четвертого канала:

— Адвокат предоставлен широко известным адвокатским бюро «Мейер и Дитцингер», однако никто из сотрудников фирмы не выразил желания прокомментировать события этого вечера.

Шокированный Монс увидел на экране фасад здания, где располагалось его бюро, и нажал на паузу.

— Черт побери, этого еще не хватало, — прорычал он и так резко вскочил с дивана, что пролил молоко себе на рубашку и брюки.

«Это еще что за фокусы? — подумал он. — Неужели она действительно выступает адвокатом Санны Страндгорд, не известив своего работодателя? Это какое-то недоразумение. Она не может действовать так опрометчиво».

Он схватился за мобильный телефон и набрал номер. Ответа нет. Зажав двумя пальцами переносицу, он попытался собраться с мыслями. Выйдя в коридор и достав портативный компьютер, он одновременно набрал другой номер. Здесь тоже не берут трубку. Он вспотел и запыхался. Бросив компьютер на журнальный столик в гостиной, снова нажал на кнопку пульта видеомагнитофона. Теперь на экране возник исполняющий обязанности главного прокурора фон Пост перед Хрустальной церковью.

— Проклятье! — выругался Монс, который пытался открыть лэптоп, зажав мобильный телефон между плечом и ухом.

От возмущения у него тряслись руки.

Монс достал гарнитуру и теперь мог звонить, одновременно нажимая кнопки на клавиатуре компьютера. На всех номерах — долгие гудки, никто не отвечает. После выпуска новостей телефоны у всех наверняка раскалились. Остальные учредители недоумевают по поводу того, что одна из его помощниц юриста по вопросам налогообложения оказалась в Кируне и сбивает с ног журналистов. Проверив свой телефон, он обнаружил, что у него пятнадцать сообщений. Пятнадцать!

Глядя из телевизора прямо на Монса, Карл фон Пост доложил о том, как проходит расследование. Прозвучали обязательные заверения, что следственные мероприятия идут полным ходом: допросы членов общины, опрос местного населения, поиски орудия убийства. Прокурор был элегантен в сером шерстяном пальто, с шарфом и перчатками в тон.

— Ишь вырядился! — процедил Монс Веннгрен, не отдавая себе отчета в том, что фон Пост одет совершенно так же, как он сам.

Наконец-то кто-то изволил снять трубку, и Монс услышал недовольный голос мужа одной из учредительниц. Она вышла замуж во второй раз за мужчину намного моложе себя, который хорошо жил за счет своей преуспевающей жены, делая вид, что учится — или чем он там еще занимается.

«И не фиг отвечать мне таким недовольным тоном», — подумал Монс.

Когда коллега взяла трубку, разговор получился коротким.

— Мы можем встретиться прямо сейчас? — раздраженно выпалил Монс. — Что значит «среди ночи»?

Он посмотрел на свои часы марки «Брейтлинг». Четверть пятого.

— Ну хорошо, — проговорил он. — Тогда встретимся в семь утра. Раннее совещание за завтраком. Надо постараться собрать и всех остальных.

Закончив разговор, он отправил сообщение Ребекке Мартинссон. Она тоже не брала трубку. Он захлопнул компьютер, поднялся и только теперь обнаружил, что залитые молоком брюки прилипли к ногам.

— Чертова кукла, — прорычал он, стаскивая с себя брюки. — Чертова кукла!

И был вечер, и было утро

День второй

Инспектор полиции Анна-Мария Мелла спит беспокойным сном. Небо закрыто облаками, в комнате кромешная тьма. Словно Бог возложил десницу свою на город, как ребенок накрывает ладонью убегающее насекомое. Теперь никто не убежит, не скроется.

Не просыпаясь, Анна-Мария мотает головой, пытаясь сбросить с себя голоса и лица вчерашнего дня, пробравшиеся в ее сон. Ребенок сердито брыкается в животе.

В этом сне прокурор фон Пост наклоняется над Санной Страндгорд и пытается добиться ответа, которого у нее нет. Он давит на Санну и угрожает допросить ее дочерей, если она не будет говорить. И чем сильнее он настаивает, тем больше она закрывается. Под конец она уже совсем ничего не помнит.

— Что ты делала в церкви среди ночи? Что заставило тебя пойти туда? Что-нибудь ты же должна вспомнить! Ты видела там кого-нибудь? Ты помнишь, как звонила в полицию? Ты была в ссоре с братом?

Санна прячет лицо в ладони.

— Я не помню. Я не знаю. Он явился ко мне среди ночи. Вдруг я увидела, что Виктор с печальным лицом стоит у моей кровати. И когда он исчез, я поняла — что-то случилось.

— Исчез?

Вид у прокурора такой, словно он не знает, смеяться ему или залепить ей пощечину.

— Подожди-ка, к тебе явилось привидение и ты поняла, что с твоим братом что-то случилось?

Анна-Мария стонет во сне, так что ее муж Роберт просыпается. Он приподнимается на локте и гладит ее по волосам.

— Тсс, Мия-Мия, — шепчет он.

Снова и снова произносит он ее имя и гладит жену по соломенным волосам. Вдруг она глубоко вздыхает и расслабляется. Лицо становится спокойным, стоны прекращаются. Когда ее дыхание снова делается ритмичным, он тоже засыпает.