Книга Три короны для Мертвой Киирис - Айя Субботина

Он заставил ее сесть ровно, прижал к себе так, чтобы ее возбужденная грудь прижалась к его груди. Что за извращенная пытка? Ведь император хочет ее — она явственно ощущает его желание сладко ноющей влагой между ног. Но, кажется, сегодня Дэйн не намерен заходить дальше.

— Люди, которых послала Королева-мать — они забрали таэрн, мой император.

— И ты, конечно же, не знаешь, куда он делся потом. — Его губы были так близко от ее рта, что Киирис едва не поддалась соблазну попробовать, такие ли они теплые и жесткие, какими кажутся.

— Не знаю, мой император.

— А мой безумный младший брат позаботился о том, чтобы эти двое умолкли навеки. Как удобно, рас’маа’ра. — Дэйн не выглядел ни расстроенным, ни злым. — Только ради богов, не смей говорить, что такой поворот дел тебе не по душе.

— О нет, мой император. — Она позволила себе хищную полуулыбку — и едва не растаяла под его удовлетворенным темным взглядом. — Те люди были извергами, они заслужили смерть. Надеюсь, Наследник костей как следует помучил их прежде, чем позволил сдохнуть.

— И ты была так благодарна, что поспешила утешить его в постели? — Последние слова прозвучали с плохо скрытым раздражением. Дэйн схватил ее за волосы на затылке — не жестко, но достаточно сильно, чтобы она и не помышляла вырываться.

Этот взгляд, и голос, и повадки собственника! Киирис купалась в новых для себя чувствах, наслаждалась каждой гранью обжигающе ярких эмоций, плавилась под ними, словно лед под солнцем. Разумнее всего было бы сказать правду: что она лишь подчинилась воле Наследника костей и Королевы-матери, а потом просто сделала то, чему ее учили. Но разве он заслужил такую правду?

— Домин пожелал меня рядом. Кто я такая, чтобы противиться воле наследника империи?

— Ты могла сопротивляться, — скрипнул зубами Дэйн.

— Сопротивляться тому, кто лишь взмахом руки мог обратить меня в прах? И я все еще не принадлежу тебе, мой император. Я не принадлежу ни одному из вас. И все три моих души вольны делать, что им заблагорассудится до тех пор, пока истинный господин не снимет таэрн с моей шеи.

На этот раз самообладание покинуло его и мужчина, скрипнув зубами, потянул ее голову назад, одновременно нависая над ней, бешенный, словно бледное проклятье.

— Наверное ты уже поняла, что мы с братьями не пылаем любовью друг к другу. Мягко говоря. Но Раслер — он просто не от мира сего. И мне бы не хотелось желать смерти младшему брату лишь потому, что мы не можем поделить женщину. Поэтому, будь добра — держись от него подальше. Иначе, клянусь Несокрушимым, я прикажу посадить тебя на цепь.

«Еще, умоляю…»

— Все это касается и Рунна. Вот только, боюсь, он слишком распущен, чтобы прислушиваться к твоим возражениям. — Император, наконец, отпустил ее волосы и снова притянул к себе, касаясь губ одним лишь сиплым дыханием. — Хотя, кого я обманываю? Мы скоро друг другу глотки перегрызем за право владеть тобой единолично.

«Именно то, что нужно, — высунулась из своего логова Кровожадная ипостась. — Просто все, как по маслу».

— Одного не пойму, — продолжил говорить прямо в ее полураскрытые губы Дэйн. — Королеву тяжело назвать примерной матерью, но она скорее сама кого угодно загрызет, чем подсунет нам кого-то вроде тебя. Понятия не имею, зачем ей делать это сейчас.

«Может быть затем, что я была нужна вовсе не в качестве сахарной косточки для ее волчат?»

— У моего императора есть прекрасная фаворитка в арахане. Вряд ли она даст тебе скучать по рогатой бестии.

На этот раз Дэйн отпустил ее и сделал все, чтобы Киирис поняла — лучше бы ей отойти подальше. Так она и поступила: отошла в другой конец комнаты, опустилась в одно из кресел, только теперь вспомнив, как нестерпимо болит разбитый висок и опухла переносица. Когда завтра, во вех цветах и красках, проступят последствия общения с королевой, император еще долго не пожелает видеть непокорную рас’маа’ру в своей постели.

— Надеюсь, ты понимаешь, что в моем возрасте мне просто необходимо иметь наследника?

— В твоем возрасте, мой император?

— Мне почти тридцать, Киирис, и, строго говоря, у меня уже давно должен быть выводок спиногрызов, которых я смогу воспитать настоящими волкодавами, чтобы не проклинать их на том свете за то, что не смогли удержать в узде мою империю. Королева постоянно подсовывает мне каких-то принцесс, которые то слишком безобразны, то слишком безмозглы. Толстые, кривые, бесхарактерные… — Дэйн хохотнул. — Через двенадцать дней в Мерод пожалует ее очередное откопанное «сокровище» — принцесса Рэйна. Я уже воображаю, чего мне будет стоить отправить девицу обратно под опеку папаши, который возомнил себя Царем горы прямо под моими восточными границами.

— Возможно, принцесса Рэйна хороша собой, — осмелиласьзаметить Киирис.

Разговор о будущих женах императора неприятно царапал сердце. Но ведь на то она и вышколенная рас’маа’ра: должна уметь сказать то, что от нее хотят услышать, натолкнуть на правильные мысли, расположить к задушевному разговору. Даже если императору вздумается обсуждать прелести своей фаворитки — она, Киирис, будет слушать и улыбаться. Все, лишь бы доставить радость своему господину. Хотя, пока он не стал ее полноправным хозяином, некоторые вольности позволительны.

— Мне необходимо трахать кого-нибудь хотя бы пару раз в неделю, — сказал он так, будто речь шла о неприятной рутинной работе. — До тех пор, пока у меня нет жены, сгодится бастард наложницы. Когда у Нэтрезской империи появится законная императрица — мне придется завести минимум двух-трех законных наследников.

— Здравые размышления, мой император.

— Поэтому, будь добра, не вздумай упрекать меня тем, что я буду периодически проводить время с другими женщинами. Достаточно того, что мать то и дело сует нос в мою койку, и на каждом шагу тычет носом, будто в дерьмо, в чертово проклятье.

Киирис разом отшвырнула все непрошенные и неожиданные мысли о том, что ей до смерти неприятно думать о губах Дэйна, которые будут ласкать другую женщину. Об этом она подумает — и не раз! — в другое время, возможно, уже сегодня ночью, пряча лицо в подушку. Но сейчас, раз он сам об этом обмолвился, просто необходимо выведать, чего же боится Королева-мать. Но спрашивать прямо в лоб — слишком грубо. Поэтому, раз уж Дэйн слишком устал для ласки и не намерен разделить с ней постель, отчего бы не попытаться «соблазнить» его беседой?

— Любая мать заботится о своих детях, мои император. Тем более, если у опасений есть реальная подоплека.

— Нет никакой подоплеки, Киирис. Просто дурацкий шепот из дурацкого Осколка, который, как утверждает Королева-мать, проклял ее троих сыновей никогда не знать любви, не иметь наследников и скончаться в муках, не дожив до тридцати лет. Строго говоря, у меня осталось всего-то три месяца, чтобы стать полноценной жертвой проклятия.

Он запрокинул голову и от души расхохотался. Потом упал на кровать, приподняв бедра, стащил штаны, оставшись в полотняном белье. Даже с того места, где сидела, Киирис рассмотрела большой, размером с ладонь, старый ожог над правым бедром. Мысль о том, как это, должно быть, было зверски больно, полоснула по нервам.