Книга Суженый - Екатерина Кариди

Да простят ее те шикарные порнобогини, что чирикали сейчас птичьими голосками в соседнем помещении, но такая жизнь Снежану не устраивала. И нет, это не снобизм, не попытка как-то возвыситься над чужой культурой и моральными устоями. Просто…

Раствориться целиком, отдать всю себя мужчине, срастись душой, стать половинкой — это надо любить его больше жизни. И чтобы он любил. И чтобы единственный. И она была у него единственной.

А тут такого не предвидится, значит, тема для нее закрыта.

Ну вот, теперь она готова была к общению со Змеем. Но красавицы из гарема прежде решили накормить ее завтраком. А за завтраком…

Она ведь говорила себе, да, что женщины любопытны?

О да, они любопытны во все времена и во всех мирах!

И сейчас они, поблескивая глазками и облизывая пухлые губки стали расспрашивать ее о Проводниках. Интересовало все! Но только Снежана собралась начать рассказывать, а заодно и попытаться выведать в процессе какие-то крохи информации, как появился наг. Вероятно, он слышал обрывки разговора, потому что сурово зыркнул на свой курятник и проговорил:

— Прошу следовать за мной, Снежана.

Змей казался серьезным, исчезли ехидные огоньки из взгляда.

Был в этом какой-то момент, предчувствие, что ли. Что-то тонкой диссонансной нотой задрожало в груди, как будто он ведет ее навстречу судьбе. Снежана вдруг совершенно четко осознала, что в этот уютный женский мирок уже не вернется и, скорее всего, никого из них больше не увидит. И неожиданно тепло и душевно попрощалась с женщинами, а они с ней.

А в следующую минуту она уже шла вслед за нагом по пещерным коридорам.

* * *

Двигались в полном молчании, только огромный хвост, свиваясь кольцами, тихо шелестел по полу. Его серьезность передалась Снежане, и хотя сейчас к разговору с ним она была готова, но нервничала все равно.

Через некоторое время она привел ее просторную залу, в которой у одной из стен была полная прозрачной воды большая каменная чаша природного происхождения, похожая на купель. А с другой стороны из расселины лился свет. У Снежаны брови на лоб полезли, он привел ее купаться? Это было как-то слишком…

Однако наг остановился в центре залы и проговорил:

— Настало время ответить на твой первый вопрос.

На Снежану будто холодным воздухом пахнуло, и будь она проклята, ее не затрясло от волнения. Сам наг тоже казался взволнованным. На каменном лице ничего не отражалось, но его выдавала энергетика. Странно было ощущать ее, как неспокойную воду.

Он выглядел слишком нервно для того, кто может дать четкий ответ. Возможно, дело в том, что ответ ей не понравится? Она отмела эту мысль, здесь с ней особо не церемонились, и нравится ей что-то или нет, никого не интересовало.

Как будто в подтверждение ее мыслей, наг едва заметно дернулся, а кончик хвоста задрожал, постукивая по полу. Снежана уставилась на своевольную конечность, выдававшую сейчас состояние хозяина, и подумала, что с таким вот аксессуаром не шибко-то удержишь покер фейс. А вслух сказала:

— Большое спасибо, но прежде я хотела бы…

И тут Змей уставился на нее с нескрываемым интересом.

— Что?

Глава 24

Эта внезапная перемена, облегчение в голосе нага. У Снежаны создалось впечатление, что он обрадовался ее словам. Вроде бы даже нервничать меньше стал.

Ну, самое время, значит.

— Я бы хотела прежде получить ответ на другой свой вопрос.

На миг он нахмурился, явно не то, на что он рассчитывал. Но возражать не стал.

Шаум сначала сложил руки на груди, а потом указал ей жестом:

— Конечно. Говори, Снежана.

— Вот мне интересно. Все это строгое соблюдение очереди, требование показать лицо… Это такая мужская игра, да? Спор, кто первый со мной переспит?

В первый момент он ошарашено на нее уставился и аж отшатнулся.

— Нет, ты не понимаешь…

— Не понимаю? Так объясните!

На лице нага застыло странное выражение, как будто у него зубы разболелись. А ее уже несло потихоньку.

— Правила игры, и все такое, — она медленно выдохнула, глядя ему в глаза. — А потом мне придется переспать со всеми, но по очереди? Или как? Или вы меня потом в жертву принесете?

Снежана обвела взглядом пространство. Они же зачем-то тащили ее в это сердце гор? А что, место здесь и впрямь подходящее!

— Послушай, Снежана, — он даже качнулся в ее сторону на своем гибком подвижном хвосте. — Никто не будет приносить тебя в жертву, и вообще, тебе совершенно ничего не угрожает! Ты уже должна была это понять!

— Да, мне всего лишь отведена роль приза в вашей интересной игре. Ведь так?

А ситуация нагу, похоже, не нравились. он отвернулся и вскинул руки, что-то бормоча.

— Когда вы собирались мне об этом сказать? Никогда? Или в ваших правилах нет упоминания о честности и чести?

— Снежана! — окрик Змея звучал сурово, только она не курочка из его гарема, чтобы ее пугать.

— Скажите, — она презрительно скривилась, вспоминая тот проклятый ящик пива. — Хоть что на кону стоит? Мне просто интересно свою цену узнать.

Наконец наг, повернулся к ней лицом.

— Все так, — кивнул.

Ну вот, услышала, убедилась.

Снежана отвернулась, пряча от него душевную боль. Так глупо. Неужели она все-таки надеялась на что-то другое?

— И все не так, Снежана. И ты не понимаешь, что стоит на кону! Ты думаешь. это просто приз?! — он нервно дернулся и взмахнул рукой. — А это нечто гораздо большее! Ты себе даже не представляешь!

— Да? И что же это? Что вам всем от меня надо?

Он выдохнул и насупился.

— Чтобы ты выбрала мужчину.

— Зачем?

— Снежана… — кажется, терпение у нага заканчивалось.

Однако он все же нашел в себе силы и начал объяснять.

— Идет война. Понимаешь? Давно. Это война на истощение. Она убивает наш мир!

Надо же, хотелось воскликнуть ей, миры разные, а войны все те же.

— От твоего выбора зависит исход войны.

— Что? — она с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. — Исход войны зависит от того, с кем я пересплю? Вы сами понимаете, как это звучит?

— Не переспишь. Полюбишь.

Слова были сказаны, и они словно перевернули некую страницу, перевели все на другой уровень. Наг застыл, сжимая кулаки, повисло тяжелое молчание.

— Вы понимаете, что я им даже не нравлюсь? Никому из них? — спросила она тихо.

Белый Змей долго смотрел на нее, сжимая кулаки, и наконец проговорил: