Книга На нарах с Дядей Сэмом - Лев Трахтенберг

Год назад я проходил через его филиал на «Северной» стороне…

Хотя до настоящей свободы мне было еще далеко, я радовался любой возможности хотя бы коснуться ее. Свободы, I mean[714]. Понюхать ее воздух.

Порадоваться видам нетюремного бытия. Насладиться вольными пейзажами, натюрмортами и портретами.

Про медицинскую цель поездки я моментально забыл. На первое место плавно выплывали слова «экскурсия» и «ох…еть».

Возбужденный заключенный радостно продемонстрировал перед недовольными дуболомами обязательные «па» зэковского стриптиза. Приветливого и даже в чем-то элегантного. Поднял руки, показал пятки, провел по волосам, поиграл гениталиями, раздвинул ягодицы…

Еще мгновение и на горячем парне оказались казенные семейные трусы «б/у», безразмерная тишортка, заношенные белые носки, стоптанные резиновые чувяки и поверх этого – очаровательный комбинезон ярко-оранжевого цвета. С короткими рукавами, блестящими пуговицами-заклепками и тактичной надписью на спине – «федеральный заключенный». В таком виде меня доставили в кабинет к главному охраннику смены – лейтенанту Питерсону.

– Trakhtenberg, – строго спросил он, – знаешь ли ты, куда тебя везут?

– No, – ответил я и замотал головой.

Позже оказалось, что стоило бы мне только сказать «да», как выстраданную поездку немедленно бы отменили. Из соображений все той же общественной опасности-безопасности.

– Так, ознакомься с правилами, – продолжил старший дуболом и протянул мне лист с инструкцией «Как вести себя за пределами исправительного заведения».

Ни с кем не говорить, на вопросы не отвечать, в случае собственной потери (!!!) – немедленно звонить в полицию по бесплатному телефону 911». И все в том же духе.

Я торжественно пообещал быть хорошим мальчиком.

– Учти, Трахтенберг, даже за попытку побега получишь десятку, – наставлял меня Питерсон. – Распишись, что все понял… Теперь иди. И помни, охрана вооружена и будет стрелять без предупреждения!

Я загадочно улыбнулся, поставил закорючку «L.T.» и представил себя в роли беглеца по кличке Лютый. Заросшего щетиной, раненого, грязного, оборванного, подъедавшего подмороженные овощи с фермерских полей. (Кстати, интересно, оставляют ли неубранную картоху капиталистические крестьяне?)

Я улыбнулся еще раз:

– Don`t worry officer! I got it. I will be all right![715]

То есть: «Не бзди, начальничек, собак по следу пускать не придется…»

Меня вывели в залитый люминесцентным светом полупустой коридор тюремного штаба. Уши уловили немного подзабытый перезвон цепей и кляцанье наручников. Ко мне приближался еще один мордоворот при усах, поигрывая полицейскими цацками.

Поза «звездочка»: лицом к стене, ноги на ширине плеч, руки над головой. Приказ: «Стоять, не шевелиться! Hands on the wall[716]». Цепь на поясе, кандалы на ногах, наручники на руках и печально знаменитая «black box»[717] на животе.

Последняя соединяла в единое целое все три прибамбаса: вертикальную цепь, идущую от «наножников»-кандалов к пупку, «браслеты» и изысканный блестящий поясок.

«Экскурсант» вновь оказался в незабываемой позе эмбриона, позволяющей передвигаться только двенадцатидюймовыми шажками.

…Хотя к моменту ареста я прожил в Штатах более десяти лет, все равно я никак не мог свыкнуться с местной системой «мер и весов». Автоматически переводить американскую непонятку в метрическую понятку у меня не получалось никак. Требовалась пресловутая «минута на размышление». На помощь приходила кукла Барби, длину которой я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Со времен работы в сети магазинов детских игрушек «Toys `R` Us».

Американская мечта равнялась ровно 12 дюймам. Или «инчам» на иммигрантском арго. Или одному футу.

С тех славных пор все мои измерения отталкивались от параметров пластмасовой блондинки и ее ухажера Кена. Кто-то мерил в попугаях, кто-то в сантиметрах, а Лева Трахтенберг в «барбях»…

…Абсолютно не по-барбиевски федеральный заключенный заковылял из «лейтенантского офиса». Со стражниками по бокам, любезно поддерживавшими меня под локотки.

Мы вошли в двухэтажное строение красного кирпича. На первом этаже находился КПП[718] для персонала, на втором – тюремный ЦУП[719], куда и сходилась вся подсмотренная и подслушанная информация. Там же сидел местный Левитан, который с «садистским упоением» (извините за штамп, но не могу подобрать более аккуратного сравнения) выкрикивал команды для зэков. Свое любимое слово «recall», то есть «отбой, назад, по отрядам», он без преувеличения тянул секунд тридцать «ри-ко-о-о-о-оол!»

Действовало угнетающе, поверьте на слово…

– Фамилия, номер заключенного, – услышал я из-за затемненного стекла. Лица контролера видно не было, только расплывчатый профиль на фоне каких-то мониторов и экранов.

Я назвался.

Сопровождавший меня зольдатен прижал к черному стеклу мое пурпурное ID заключенного. З/к № 24972-050 сверили с мерзким фотоизображением, насильно полученным в первый тюремный день. Конвоиры засунули в щель проходной будки какие-то компьютерные распечатки. «Документы сопровождения». Накладная на Леву Трахтенберга. Как на посылку Federal Express[720]. Все по-взрослому.

Мент-невидимка дал зеленый свет и прямо передо мной зажужжала и защелкала массивная металлическая дверь. Дуболомы взяли меня в «бутерброд» (один впереди, другой сзади), и мы оказались в шлюзовой камере.

Через минуту мы вышли на улицу.

За забором!

Нас уже поджидали. Около проходной стояли еще двое вохровцев. Причем, вооруженных. С какими-то страшенными автоматическими базуками в руках.

Приклад – на слегка согнутом колене. Ствол направлен на меня. Полный дурдом – я отчетливо понимал, что в любой момент оружие могло выстрелить!

(Хотя теперь я смогу говорить, что «когда-то был на волоске от смерти»).

В десяти метрах от КПП гостеприимно раскрыл двери белый «черный ворон».

Зарешеченный белоснежный вэн с тонированными стеклами и зло…бучим белоголовым орланом на боку был рассчитан на 7 человек. На этот раз в зэковозке вольготно расположился один-единственный арестант. Не считая двух сидевших впереди зольдатен, отделенных от VIP бронированным стеклом и решеткой. Для пущей осторожности менты натянули на себя черные пуленепробиваемые жилеты. Прямо поверх серой униформы. На липучках. С надписью на спине Federal Officer[721]. Чем-то напоминавшие панцири черепашек-ниндзя.