Книга Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма - Коллектив авторов -- История

миноносец». (Когда было отменено это распоряжение и почему генерал Врангель поехал все же на «Корнилове», не известно.)

Несмотря на благоприятное решение вопроса о беженцах и армии, до сих пор никому не известно о нашей дальнейшей судьбе. Среди обывателей, офицеров и даже среди чинов штаба полная неуверенность в своем будущем, ходят всевозможные слухи, строятся самые невероятные, фантастические предположения. Одни говорят об отходе к Акманайским позициям и удержании за собой Керченского полуострова, с целью перенесения потом операций на Тамань и Кубань, другие говорят о приезде в Константинополь, сидении на островах и о переброске армии на западный фронт к Балаховичу и Перемыкину, третьи говорят о десанте на Одессу, и наконец четвертые фантазируют о… переезде армии к атаману Семенову. Но ни эта полная неизвестность, ни лишения впереди, немногих, кажется, удержат от отъезда из Крыма. Лучше полная неизвестность и какие угодно неприятности «там», чем господство большевиков «здесь».

Вечером начинают собирать последние вещи и готовиться к переходу из Большого дворца. В кабинете главкома забирают бумаги, складывают карту с помеченной линией фронта к 2 часам дня. Входит Главком. Аицо похудело, выражает невероятную усталость. Медленно направляется к окну и долго смотрит на огоньки судов. Через комнату пролетает его заглушенный шепот: «Ох как тяжело». Затем так же медленно идет обратно к двери и долго ходит по опустевшей зале и приемной.

Как-то холодно и неуютно сделалось сразу во дворце. Тихо шелестит бумага, толстые ковры скрадывают звук шагов. Все говорят шепотом, точно вблизи покойник. В 9 часов Главнокомандующий и начальник штаба переходят в гостиницу «Кист», где уже находится генерал Скалой со своим штабом. До сегодняшнего утра гостиница занималась иностранными миссиями, и около комнат, занимаемых штабом генерала Скалона, группа (только что прибывших из Симферополя) военных читает и оживленно комментирует вышедший сегодня утром приказ Главнокомандующего об эвакуации.

Внезапно половина неба покрывается ярким заревом. Издалека, со стороны вокзала, доносятся звуки отдельных выстрелов. То загорелся склад американского Красного Креста, и городская чернь пытается громить его. Затакал пулемет, разрастается зарево, где-то вдали стелется едкий черный дым. Прибывает из Симферополя Офицерская Кавалерийская школа и размещается на площади перед «Кистом». Они были вызваны по тревоге, все предполагали, что в Севастополе не эвакуация, а лишь местное восстание, и выехали налегке, не взяв с собой даже ничего из вещей.

Около 11 часов распространяется слух, что в районе вокзала вспыхнули беспорядки. Еще днем было отдано распоряжение сосредоточить все свободные машины около штаба, дабы в нужный момент в случае восстания, иметь возможность сразу ликвидировать его. Почему-то машин на площади нет и приходится звонить по телефону в гараж. Звонят — отвечают, что через 20 минут автомобили будут. Проходит полчаса, час, никаких результатов. Выясняется, что нет бензина, нет шоферов. Наконец автомобили прибывают. Грузятся юнкера и едут в район вокзала. Все с нетерпением ожидают известий. Часа через полтора юнкера благополучно возвращаются, выяснив, что на вокзале все спокойно. В 2 часа ночи Главнокомандующий просыпается и приказывает узнать о положении на фронте. С телеграфа, пока все еще находящегося в «Бристоле», сообщают, что линия фронта проходит южнее Джанкоя. Штаб 1-го корпуса по-прежнему стоит в Симферополе. Остаток ночи протекает спокойно.

31 октября. Утром прибыло из Симферополя Атаманское училище и расположилось на площади перед гостиницей «Кист». Вышел Главнокомандующий и, обратившись к юнкерам с краткой речью, поблагодарил их за службу и обещал продолжение борьбы на другом фронте. Возвращаясь после смотра в гостиницу, он проходит мимо групп офицеров, только что прибывших с фронта. Из среды их выделяется один и сильно взволнованным голосом просит разрешения переговорить с Главнокомандующим.

— В чем дело?

— Ваше высокопревосходительство, я старый офицер, несколько раз ранен, не бросайте меня…

— Чего вы волнуетесь, ведь вы видите, я еще здесь. Вы офицер? Стыдитесь!

В 10 часов утра Главнокомандующий идет в «Бристоль» к генералу-квартирмейстеру. Через некоторое время возвращается. Фронт проходит около Сарабуза. Отступление идет почти без соприкосновения с противником.

На улицах гораздо спокойнее. Почти все учреждения уже погружены. Эвакуация протекает значительно нормальнее, чем это предполагали. Некоторые пароходы уже вышли на рейд. В 1 час дня на буксире выводят дредноут «Генерал Алексеев». Магазины все закрыты, действуют только кафе. Деньги главного командования совершенно обесценены. Фунт стерлингов котируется около двух миллионов, хлеб стоит 10–15 тысяч фунт. Ординарец Донского атамана за кусок колбасы в пять фунтов заплатил полмиллиона. Все, что где-либо появляется на лотках или в киосках, расхватыется моментально. К обеду на английском миноносце прибывает из Константинополя баронесса Врангель. Главнокомандующий отдает категорическое приказание не пускать ее на берег.

Постепенно у всех начинает появляться уверенность, что эвакуация пройдет благополучно. Части местного гарнизона уже все погружены, лазареты также, охрана штаба и города фактически осуществляется юнкерами Донского и Симферопольского училищ. Кто-то сообщает, что у понтонного моста через Южную бухту находится девять раненых, их забыли погрузить. Генерал Шатилов тотчас же отдает приказание, и раненые принимаются на борт одного из кораблей.

Вечером из Симферополя прибывает со своим штабом генерал Кутепов и долго совещается с Главнокомандующим и начальником штаба, а затем направляется на крейсер «Корнилов» для совещания с командующим флотом. Вечером в «Кист» переходят и остальные чины штаба — генерал-квартирмейстер, генерал Коновалов, начальник оперативного отделения, начальник связи, несколько ординарцев. Отдается директива на следующий день, 1 ноября. Войска должны занять примерно линию укреплений 1855 года. Генералу Скалону приказано защищать Северную сторону от моря до линии железной дороги. Генералу Кутепову — от железной дороги до вокзала и дальше к морю. Командующему флотом приказано закончить всю погрузку к 12 часам дня, посадить все заставы и к 1 часу вывести суда на рейд. Заставы генерала Кутепова будут грузиться у пристаней в Южной бухте, остальные вместе с войсками в Килен-бухте. Это место внушает наиболее серьезные опасения, так как там должен быть погружен весь 1-й корпус.

К вечеру снова начинают опасаться волнений и беспорядков, но ночь проходит вполне спокойно. Рейд сильно опустел. В Южной бухте виднеется серый массив «Генерала Корнилова» и парохода «Херсонес», который должен забрать последние заставы тех, кто обслуживает до последней минуты штаб. За понтонным мостом, в глубине бухты, сквозь дымку утреннего