Книга Синий краб - Владислав Крапивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оступился, покачнулся
Над обрывом в тридцать метров…
3.
Пусть тебе теперь приснятся
Моря солнечные воды,
Пусть тебя не потревожит
Голос знойной непогоды.
Звёзды светят низко-низко,
Море плещет близко-близко.
Протрубили, как горнисты,
Ветры возле обелиска.
III
Была война, шёл сорок третий…
В тылу, в сибирском городишке
Подрос веснушчатый мальчишка;
Отца он знал лишь на портрете…
Зимою как-то мальчик начал
Искать бумагу для растопки,
Нашёл в шкафу книжонок стопку
И стал листать их наудачу…
И в буйной радости полёта
Струя солёного норд-веста
Сквозь ставни книжных переплётов
Ворвалась в раненое детство.
Ворвалось яростно, без спроса,
На крыльях принесла с собою
Мятежный окрик альбатроса
И грохот пенного прибоя.
И вслед за ней — со струнным звоном,
Страницы книжные мешая,
Рвались пассаты и муссоны —
Ветра всех стран и полушарий…
Он за столом заснул,
на книжку
Склонившись головою сонной,
И снился в эту ночь мальчишке
Зелёный остров Стивенсона.
1959 г.
На заре — силуэты соборов,
Чёрный гребень готических крыш.
Над рекой ртутно-белою — город.
Этот город — Париж.
Зажигая на стёклах рубины,
Догорает багровый закат.
Тихо тают дымки карабинов
Над грядой баррикад.
1959 г.
Как свидетельствует тетрадь, в которой найдены эти стихи, написано это в промежутках между лекциями по советской печати, военной журналистике и экономике сельского хозяйства. А точнее — прямо на оных…
Синий снег на краю дорог,
Жёлтый свет в деревянных домах.
Одинокий тополь, бедняга, продрог.
Каблуками скрипит зима.
В жёлтых окнах —
клоповый уют;
Там от сытости
клонит ко сну.
Радиолы,
хрипя, поют
надоевшую «Тишину».
Ветер,
злясь,
не выжмет слезу.
Можно боль кусками сглотать.
Только чёрных пластинок зуд
Никак не унять.
Тоска.
Где-то в тысячемильной дали
Зарождается тёплый циклон.
И качнув корабли,
Он летит
от горячих от солнца
херсонесских колонн.
Прилетает и рвёт
С чёрной крыши
Железный лист.
Он как будто приносит
Белый свет херсонесских колонн,
Синий мир, где вдалеке видны
Старые маяки.
И о жёлтый камень
дробится стекло —
Голубое стекло волны.
Севастополь,
Солнце моё
В тишине летящих минут…
Здесь никто-никто не поёт
Надоевшую «Тишину».
* * *
На карнизах съёжились голуби,
Зимний мрак беспощадно холоден.
Ничего, товарищ, уже рассвет.
Самолёт улетает в полдень…
1960 г.[3]
СТИХИ 60-Х — 90-Х ГОДОВ
…Юность не сразу уходит во мглу,
Юность не хочет уйти.
Есть и товарищи в каждом углу —
Спутники в дальнем пути.
Если вдруг сердце тоскою сожмёт,
Если почуешь беду,
Вспомни, что море тебя ещё ждёт,
Вспомни, что спутники ждут…
1961 г.
На листке с наброском незаконченного рассказа. Эти стихи — отголосок ностальгии по недавно закончившейся студенческой жизни. «Товарищи в каждом углу» — это, видимо, выпускники журфака во всех углах страны.
Иногда память детства приходит ко мне
Среди северных гор и лесов…
Голубая звезда в незамёрзшем окне
И летящая тень парусов…
Снова ночь опустила на старый причал
Непроглядную темень свою.
Над рулонами карт оплывает свеча,
Тайна смотрится в окна кают.
Эту тайну другим не понять.
Эту память у нас не отнять.
И когда перед дальним путем
Сердце, дрогнув, забьётся несмело,
Перед тем, как идти,
Я зову, чтоб в пути
Догнала меня
Тень Каравеллы…
Мой товарищ, когда онемеет рука,
Вспомни вновь, что и ты рулевой
И водил наш корабль сквозь янтарный закат
На свинцовый рассвет штормовой.
Путь бывает тяжёл, но никак не поймёшь,
У костра, засыпая к утру:
То ли волны шумят,
то ли сосны гудят,
То ли мачты скрипят на ветру…
Да и как это можно узнать,
Если видишь в пути то и дело,
Как скользит по дорожным камням
Здесь и там
Быстрокрылая
Тень Каравеллы.
1961 г.
Эти стихи были написаны в первом вахтенном журнале отряда (отряд БВР, бригантина «Бандерилья»). Опубликованы в книге «Чем крепче ветер».
* * *
Что вы рано проснулись, горнисты?
Если нет ни беды, ни тревог?
Утро ходит травою росистой
По обочинам дальних дорог.
Если нет над лесами тумана,
Значит, мы поднялись не напрасно.
Значит, солнце взойдёт очень рано,
Значит, день будет длинный и ясный.
* * *
Если солнце встаёт очень рано,
Значит, день будет длинный и ясный.
Ты послушай — стучат барабаны,
А они не проснутся напрасно.
1962 г.
